Джанет Литтл, "поэтесса-молочница"
(1759-1813)
ВИЗИТ К М-РУ БЕРНСУ
Наветы колдовства, быть может,
Мой обманули взор?
Иль обитает здесь, кто множит
Величье наших гор?
Тобой горда земля родная,
О Бернс, любимец муз;
Стремилась сколько раз сюда я –
Исчислить не берусь.
Я мысленно, порой ночною,
Путь пролагала свой;
Но лишь в дремоте был со мною
Восторг мечты живой.
Теперь же явь, не сновиденье;
И с болью сердце мнит:
Вот тот, чьих песен вдохновенье
Давно меня пленит.
Чу! он идёт; со страхом внемлю:
Смятенья слышен шквал!
Пегас* споткнулся; пал на землю
И руку Бард сломал.
Да, вести страшной уступает,
Стенает скорбный дух;
В слезах супруга утопает,
Я ж размышляю вслух:
"Вино без примеси печали
Пить смертным не дано,
Без горя радость ждёт едва ли –
Так людям суждено".
Я вижу Барда, и привета
В устах трепещет звук:
Столь сладкогласного поэта
Беда сразила вдруг.
* Так звали коня поэта
Чрезвычайно ироничное стихотворение Джанет Литтл выдержано в патетически-возвышенном и героическом духе. Кажется, реальным из этой истории является только имя коня, которое, может быть, и навело поэтессу на мысль о таком повороте событий.
Роберт Бернс долгое время не мог собраться (или снизойти), чтобы навестить Джанет Литтл, жившую в поместье их общей покровительницы миссис Данлоп. Взяв дело в свои руки, поэтесса сочинила отчет о своем собственном визите к мистеру Бернсу.
Janet Little
(1759-1813)
ON A VISIT TO MR. BURNS.
IS't true? or does some magic spell
My wond'ring eyes beguile ?
Is this the place where deigns to dwell
The honour of our isle?
The charming BURNS, the Muse's care,
Of all her sons the pride;
This pleasure oft I've sought to share,
But been as oft deni'd.
Oft have my thoughts, at midnight hour,
To him excursions made;
This bliss in dreams was premature,
And with my slumbers fled.
'Tis real now, no vision here
Bequeaths a poignant dart;
I'll view the poet ever dear,
Whose lays have charm'd my heart
Hark! now he comes, a dire alarm
Re-echoes through his hall!
Pegasus* kneel'd, his rider's arm
Was broken by a fall.
The doleful tidings to my ears
Were in harsh notes convey'd;
His lovely wife stood drown'd in tears,
While thus I pond'ring said:
"No cheering draught, with ills unmix'd,
Can mortals taste below;
All human fate by heav'n is fix'd,
Alternate joy and wo."
With beating breast I view'd the bard;
All trembling did him greet:
With sighs bewail'd his fate so hard,
Whose notes were ever sweet.
* The name of the Poet's horse.