… Я подошла к колодцу и заглянула внутрь – колодец старый, почерневший, вода наверное очень глубоко – настолько глубоко, что небо внизу не отражалось.
Вдруг я почувствовала, как чьи-то холодные руки схватили меня за ноги и тянут их вверх. Я не успела даже оглянуться… мой крик падал вместе со мной в тёмную бездну.
Но вода из бездны куда-то исчезла… я успела трижды перекувырнуться и волшебным образом, как кошка, встала на ноги на дне колодца, совершенно сухом...
Передо мной - деревянная дверь – я толкнула её и потопала по коридору, освещённому зеленоватыми светильниками.
Вышла на площадку – и удивлённо встала на месте – посреди площадки работали огромные кузнечные меха, они сами собой сокращались и раздувались, и из трубочки появлялось… облако!
Облако родилось белое, густое, как будто состоящее из прессованной ваты, я не удержалась, потрогала эту ватку, а потом прыгнула в самую середину! Мягко… облако, как будто только этого толчка и ждало – и вот оно уже поднимается в широкую трубу…
Я вылетела на облаке ввысь – и летела над землёй – мне совсем не страшно, правда пушистое одеяло подо мной постепенно расправлялось и заметно утоньшалось, и вот-вот я начну в нём вязнуть.
И только тут я заметила, что не одна на облаке. На другом конце заметно расправившегося пухового одеяла вместе со мной ехала какая-то женщина в строгом деловом костюме и очках… Перед ней стояли на облаке ящики, а в ящиках чернели пузырьки с какой-то жидкостью.
Женщина следила по карте, и когда облако проплывало над городом или жилым районом, она механическим движением доставала пузырёк и бросала вниз.
Я подползла к краю своей летающей кроватки и проводила взглядом брошенный предмет – пузырёк упал, разбивается о землю, и тут же густой чёрный дым обволакивает с неимоверной скоростью весь город… и люди почему-то становятся такими же чёрными… как эта жидкость… Что же она творит!
Я подумала, что это очень плохая женщина, и крикнула ей:
«Нет! Не смей!!!» и при этом я хватала пузырьки и хлопала их друг о друга… Женщина не обращала на меня ни малейшего внимания, и тогда я попыталась её столкнуть с облака. Я подбежала по колышащемуся подо мной одеялу к женщине, толкнула её… но она оказалась из воздуха, и я, не получая опоры, упала с облака и летела вниз головой…
Я проснулась… В замке камеры заскрипел ключ. Дверь открылась, вошёл мой брат и его друг, Серёжка.
- Защитница эр-сто-двенадцать, на брифинг! – каким-то странным металлическим голосом мой брат скомандовал, и не успела я даже слово вставить, как эти два истукана сволокли меня с железных нар, где я по-видимому обреталась этой ночью, и повели из камеры.
- Вовка, ты чего! – попробовала я воздействовать на совесть брата, но он просто держал меня за руку под локоть и вёл, как на расстрел. Какая же у него ледяная рука!…
Меня ввели в зал – за столом сидел мужчина в чёрном костюме и чёрных очках с непроницаемым лицом. Меня поставили перед ним. Какая-то женщина очень похожая на мою мать, но точно не она, слишком бледная и неестественно улыбается, суетливо вручила мне несколько картонок, на которых наклеены какие-то фотографии, и тут же выскочила в боковую дверь.
Я всмотрелась – на одной сфотографирован мой папа, на другой – дедушка, потом – учитель рисования Пал Палыч, а вот и брат, Вовка, который дуб дубом вёл меня из камеры сюда.
- Покупатель эр-сто двенадцать, ваш выход! – бесстрастным голосом произнёс тот, что в чёрных очках, и в зал прошамкала… натуральная Смерть с косой, в белом балахоне, с нечёсаными свалявшимися волосами и фингалом под левым глазом.
- Лот эр сто двенадцать, четыре персоны, подсобные работы! – отрапортовала Смерть, и коса блеснула в свете лампочки без люстры.
- Защитница, есть возражения? – прошевелил губами мужчина в очках, очевидно обращаясь ко мне, но голос его звучал как-то отстранённо.
- Постойте, я не понимаю, что тут происходит! Что за спектакль вы тут устроили?!
- Я забираю этих четырёх мужчин, чего неясно-то? – Cмерть раздражённо повела косой.
- Как это вы забираете? Да им ещё жить и жить! Посмотрите сами – вот мой дедушка, он очень добрый, он на пенсии, но всегда мне что-то мастерит.
А мой папа – он талантливый конструктор, изобрёл аппарат лазерной коррекции зрения, какая ещё смерть!
А это учитель рисования, Пал Палыч, он никому никогда двойку не ставил, вы что! А это мой брат…
Тут случилась неловкая заминка, Вовка-то брат стоял рядом, и я показывала на его фотографию – но на фото он весёлый, как раньше… а тут…
- Ну что, убедилась, что он мёртв? – неожиданно спросил мужчина за столом председателя.
- Вы что-то с ними сделали! Вовка! Вовка!!! – я подбежала к брату и стала его трясти, он был безучастен, а его напарник, Серёга, подошёл и отвесил мне оплеуху, да с такой злобой, что у меня загорела щека, скорее от обиды, чем от боли.
- Ну так я забираю? – требовательно рыкнула Смерть.
- Вы не можете их забрать, они живые… живые, слышите!!! – я впала в истерику, и тут же получила ещё оплеуху, но я не замечала уже ничего, рванулась к столу, за которым сидел этот в зеркальных очках.
- Это незаконно! - кричала я ему в непроницаемые стекляшки. - Я верю, что они добрые, хорошие, просто немного заболели, устали… они поправятся…
- Защитница! Они давно умерли… и вы ничего не можете тут поделать. Смиритесь! – устало ответил мужчина за столом, махнул рукой, Смерть кивнула головой, презрительно посмотрела в мою сторону и вышла.
Фотографии в моих руках вспыхнули белым светом и мгновенно превратились в пепел. Я растерялась, выронила этот пепел, оглянулась – ни Серёжки, ни Вовки за спиной уже не было. Тогда я возмущённо двинула на председательствующего:
- Вы не имеете права вот так огульно всех отдавать смерти! Я женщина и имею право голоса! Я люблю мужчин и не могу без них!
- Живая! - с укоризной осадил меня этот в очках. - Время их закончилось, они своё отработали, и их списали в утиль.
- Как это отработали! Вы с ума что ли тут все сошли! Кто ты такой, чёрт бы тебя побрал! Сам-то чего глаза свои спрятал! Мужчины все умерли!? А давай я в твои глаза погляжу, вдруг хоть ты живой!
Издавая нечленораздельные звуки, я вцепилась в тёмные очки, однако мне никто не препятствовал, мужчина за столом даже не шевельнулся. Очки в моей руке холодные, как будто их только что вынули из холодильника, они расплывались вязкой массой, и едва-едва сдвинулись, но снова как на резинке, прилипли к лицу…
- Что же это за очки такие, что снять нельзя! - задала я нелепый вопрос, как будто ничего теперь важнее для меня, кроме этих очков, не существовало в этой вселенской тюрьме.
- Ты уверена, что хочешь посмотреть в мои глаза?
- Да, народ просит! – какой народ, когда мы оставались вдвоём, я сама бы не смогла пояснить, но меня уже понесло. – Пожалуйста, снимите очки! Предъявите свои честнейшие, сударь!!!
Человек встал из-за стола, медленным движением снял очки, как будто они являлись обыкновенными очками с зеркальными стёклами.
Я посмотрела в его глаза…
- Нет! Не может быть!!! – вскрикнула я, когда мне в глаза ударил нестерпимый свет…
Я проснулась… Теперь я лежала на операционном столе, и мне в глаза бил яркий свет лампы. Кто-то сзади копошился около моего затылка, и хотя я уже очнулась, решила послушать, а себя не выдавать.
- Шеф, какой чип ей вставим? – сказало размытое белое пятно справа.
- Cтавь из серии «самка обыкновенная», и хватит с неё, Пиэль, - кто говорил, я сквозь прищур ресниц не видела, но тоже наверное какой-то врач.
- Тут есть гнездо под чип «карьеристка», может лучше такой чип?
- Не, не пойдёт – почитай разнарядку! На обыкновенных роботов наляпать куриц, хотя бы в пропорции десять к семи – для обслуживания.
- Ну как скажешь, док! А мозги добавлять будем?
- А зачем курице столько мозгов, Пиэль?! - кого он назвал курицей, я пока не понимала, но глаза не открывала.
- И то верно, - согласился неведомый Пиэль, включил какой-то аппарат, похожий на пилу-«болгарку», и мне подумалось, что он вот-вот будет меня пилить, не то чтобы удалять мозги, не то чтобы вставлять чип…Перспектива почувствовать, как железом вгрызутся в череп, меня почему-то не вдохновляла, и я стала дёргаться, пытаясь заглянуть назад, туда, где возятся эти голоса.
- Шеф, да она ещё трепыхается! – сказал Пиэль, выдвинулся на моё обозрение, и теперь я могла рассмотреть его противную, совершенно мразную рожу, всю в каких-то чирьях… - Точно надо в карьеру двигать!
- На-ка лучше вот этим ей двинь! – сказал шеф, и я рассмотрела того - дохлый, как смерть в предыдущем сне, он в это время протянул Пиэлю деревянный молоток с большим набалдашником.
- Стойте! Что вы делаете! У меня есть права! Я живая и не хочу… - успела пропискнуть я, но тут же Пиэль размахнулся и нанёс коронный удар мне в лоб…
Последнее, что я видела – как искра из моего глаза ударила в эту противную лампу в операционной.
… Я проснулась. Машина, в которой мы ехали, остановилась.
- Надо размяться, - сказал папа, открывая дверь машины.
- Да, неплохо бы! – сзади подал голос Вовка. – Мам, у нас поесть что-нить есть?
- Есть бутерброды, - ответила мама. - Вот только запить нечем… дочка, возьми бутылку, набери воды вон из того колодца.
Я послушно взяла полуторалитровую бутылку из-под кваса, который мы давно выпили, вышла из машины, и направилась к колодцу около деревенского дома, что был неподалёку.
Как же хорошо летом на отдыхе, на природе! Солнце светило ярко, небо голубело на всём пространстве, изумрудная зелень кругом, весёлые птички поют, цветы радуются жизни…
Колодец стоял одинокий и заброшенный, и мне показался каким-то знакомым… Я подошла и узнала… Да, это же тот колодец, из моего первого сна, когда я летала на облаках!
Я наклонилась, чтобы поглядеть – действительно ли не видно воды… Сзади кто-то приблизился и тронул меня за плечо ледяной рукой…
От неожиданности я отшатнулась, как будто меня поразило молнией. Я обернулась – вокруг меня, обступив со трёх сторон, стояли мои папа, мама и брат Вовка. Они очень изменились за ту минуту, что я их не видела!
Теперь их позы неестественно прямые и неподвижные, лица необыкновенно бледные, а глаза…
неживые глаза!!!
Что им надо? Почему всё так??? И тогда я всё поняла… я пятилась к колодцу, лихорадочно пытаясь проснуться… Они смотрели и ничего не делали… Они ТАК смотрели… что я покрывалась липким потом… мне стало страшно…
Мы молчали, они равнодушно, а я в отчаянии кусала свои губы, чтобы не разрыдаться… Куда-то неожиданно скрылось и небо, и солнце, земля почернела под ногами, как будто на ней отродясь не росло ни одной травинки. На планете наступили сумерки, я обречённо поднялась над колодцем… подо мной зияла пропасть Чёрной Дыры, и мне некуда отступать.
В последний раз я взглянула на их помертвевшие лица и... шагнула в эту пропасть и падала… самый долгий полёт в моей жизни… я вспоминала школу… детский сад… первые игрушки… дом, где мне когда-то было так уютно… Я летела в бесконечном колодце… и я знала… что просыпаться из этого кошмара… мне уже некуда.
------------------------------------------------------
иллюстрация -