эта библейская история о запретной любви, результатом которой стало рождение мальчика, который будет праотцем царя Давида, а в дальнейшем и Мессии.
Гоним сердечною тоскою
Иуда пыльной шёл тропою.
Вдруг видит, сидя у ворот,
Блудница знаками зовёт.
Медленно Иуды ноги
Сошли с намеченной дороги.
И вот пред нею он стоит.
Та что-то быстро говорит.
И в тихом голосе её
Что-то знакомое, но что?
Голос он узнать старался,
Заглянуть в лицо пытался.
Да вот только покрывало
Блудницу от него скрывало.
Вдруг Иуда ощущает,
Как кровь, волнуясь, приливает
Прямо в мозг, к его вискам,
Бурлит и закипает там.
Терпеть ему невмоготу.
И вдруг блудница в темноту,
Поднявшись, тихо ускользает.
Он, как привязанный, шагает
За нею следом, пока та
Не задержалась у шатра.
Иуда, поглощенный тьмою,
Только блудницу пред собою
Видит, и больше ничего.
В нём плоть кричит, зовёт его.
Огнём пылает его взор,
Он просит: «Дай войти в шатёр».
Но голос прозвучал во тьме:
«Чем же ты заплатишь мне?»
Умолк Иуда, был смущён:
Сколько платить не ведал он.
И молвил, поглощенный тьмою:
«Козлёнок будет пусть за мною».
Стал задумчив взор блудницы.
«Что ж входи! Но пусть вещицы:
Трость, повязка и печать –
Станут плату подтверждать.
И, чтоб обмануть не мог,
Мне останутся в залог.
И атрибуты власти всей
Иуда в руки отдал ей.
Потом, когда всё вспоминал,
Он и сам не понимал,
Как в голову пришло отдать
И трость, и ленту, и печать –
Свои ценнейшие вещицы,
Дабы войти в шатёр блудницы.
Ночь. Ни зги, даже луна
На небе черном не видна,
Даже звезды устыдились
И за облаками скрылись.
Иуда встал. В траве густой
За ночь залог оставил свой,
Плащом накрылся и бегом
Прочь ушёл своим путём.
От стыда Фамарь пылает,
Сердце щемит, душа страдает,
Но говорит себе она:
«Как хорошо, что ночь черна,
Что помогла мне скрыть позор,
Хотя б до некоторых пор…»
Затем наряд она сняла,
Ленту, трость, печать взяла
И отправилась домой,
Облачившись вновь вдовой.
И ВЕРНУЛИ ИУДЕ
КОЗЛЕНКА…
1
С рассветом следующего дня,
Не найдя подле себя
Ни трость, ни ленту, ни печать,
Иуда начал размышлять,
Как бы так вернуть залог,
Чтоб его никто не мог
С блудницей в свете дня видать?
Как козлёнка ей отдать?
Князь в настроении плохом.
Но пораскинув всё ж умом,
Понимает, что ему
Не сделать это самому.
И он другу поручил,
Чтоб тот блудницу отыскал,
Козлёнка чтобы ей вручил,
А у неё залог забрал.
Но друг не смог найти её:
Не ведал там о ней никто.
Пришлось ни с чем идти домой,
Влача козлёнка за собой.
2
Иуда почти целый час
Слушал приятеля рассказ
О том, как довелось ему
Ходить, искать блудницу ту.
Но вдруг Иудино внимание
Козленка привлекло блеянье.
Боль острую он ощутил,
В воспоминаниях проплыл
Козлёнок, кровью чьей когда-то
Измазали одежду брата…
Он вдаль куда-то поглядел
И другу своему велел:
«Чтоб мне посмешищем не стать,
Её уж лучше не искать.
Пусть, память обо мне храня,
Залог оставит у себя».
«ВЫВЕДИТЕ ЕЕ, И ПУСТЬ
ОНА БУДЕТ СОЖЖЕНА!»
Третий месяц истекал.
Он случай тот не вспоминал.
Но быстро разнеслась кругом
Весть плохая, словно гром.
«В блуд твоя невестка пала.
От греха она зачала!»
И вот, к старейшинам на суд
Силою Фамарь ведут.
Суд. Гневно кричит Иуда:
«Позор… ты зачала от блуда!
Ты опорочила наш род!
Признайся, кто негодник тот?»
Но Фамарь не отвечала,
Потупив в землю взор, стояла.
Тогда Иуда-князь изрек:
«В поступке грязь сём и порок!»
(Он тряс сердито головой)
«Закон нарушив, что дал Ной
Ты смерти… смерти заслужила…»
(Его, как лихорадкой било)
«В огонь блудницу! На костёр!»
Таков его был приговор.
И СКАЗАЛА: «УЗНАВАЙ, ЧЬЯ
ЭТО ПЕЧАТЬ, И ПЕРЕВЯЗЬ, И ТРОСТЬ».
Вот у позорного столба
Собралась зевак толпа.
Все с любопытством обсуждают
Тот грех, и казни ожидают,
Поглядывая на блудницу.
И ждут, когда огонь девицу
Собой охватит, поглотит
И её испепелит.
Фамарь стоит, как изваяние,
Бледна, в слезах, ждёт наказания.
Палач её уже связал,
Лишь «поджигай!»,- команды, ждал.
Её молящий, грустный взгляд
Скользит вокруг, по всем подряд,
Но видит в лицах лишь презрение,
Брезгливость к ней и отвращение.
И вот остановился взор
На том, кто вынес приговор.
Он возвышался над толпою
Неподвижною горою
И лишь в глазах свирепый блеск
Выдавал в нём гнева всплеск.
Князь настолько был взбешён,
Что даже не заметил он
Кто пробравшись сквозь толпу
В руки свёрток ткнул ему.
«Узнав кому принадлежало,
Знать будешь от кого зачала…»
Сквозь гул толпы едва-едва
Пробились колкие слова.
Глазами сделав полный круг
Искал Иуда тщетно звук.
Свёрток давшего, толпа
Поглотила, как вода.
Растерян князь, немного ждёт…
«Подвох…», - в мозгу его снуёт.
Не видя выхода иного,
Сукна касаясь дорогого,
Пальцы свёрток развернули.
По вещам глаза скользнули.
«Посох мой! Печать! Откуда???» -
Едва выдавил Иуда.
Его, как жаром обдало.
Он трёт вспотевшее чело,
С широко раскрытым ртом.
Вновь озирается кругом.
Вдруг ужас им овладевает.
Он видит, как палач хватает
Горящий факел и вот-вот
Им поленья подожжет…
Бежит Иуда сквозь толпу,
Бормочет что-то на ходу.
Он никого не замечает,
Горой несётся, всех толкает…
Всё плотнее у столба
Сбилась гудящая толпа.
Невыносимый шум стоит,
И вот палач уже спешит
Свое начать представленье.
Поднес огонь… еще мгновенье
И вспыхнет хворост, запылает.
Сердце Фамари замирает.
Огонь застыл в её зрачках,
А с ним отчаяние, страх.
Глаза раскрылись широко,
Фамарь шепнула: «Это всё!»
Факел у ног её пылает,
Фамарь всем телом ощущает
Уже огня прикосновенье,
Но в это самое мгновенье
Крик раздался: «Стой! Назад!»
И отступили все на шаг.
Палач застыл. Застыл народ.
Тут пред толпою предстает,
Явившись будто ниоткуда,
Земли сей знатный князь – Иуда.
Мгновенно руки расставляет,
Собой невестку закрывает.
«Стойте все!!» - кричит опять.
Толпа застыла, стала ждать;
Ждать, что ж князь им сообщит.
Иуда миг, другой молчит.
Лицо краска заливает,
И тут Иуда объявляет:
«Здесь стоя, говорю при всех,
Не на ней, на мне сей грех!»
И ОСТАЛСЯ ИУДА НАЕДИНЕ
С СОБОЮ…
Площадь пуста уже давно…
День истёк, вокруг темно…
И лишь охваченный тоскою,
Под плахой грозной, роковою,
Подобен мраморной горе,
Сидел Иуда в тишине.
Он огромными руками
Сжимал чело, словно тисками.
Он головой, как конь, мотал
И что-то под нос бормотал.
Ему вскоре предстояло
Держать ответ перед роднёй.
Не много рассказать, ни мало:
Про связь с невесткой молодой.
Ухмылки пережить, позор,
Презренье, сложный разговор.
Ему хотелось испариться,
Взять и сквозь землю провалиться,
Себя жестоко порешить,
Фамарь брюхатую убить!
Казалось жёлчь, вся, что была
Мозг воспалённый залила.
Ища ответ, он взором впился
В ночную тьму и ей шептал:
«О, Боже, для чего родился???
Зачем? Зачем Ты жизнь мне дал?!»
ФАРЕС И ЗАРА
1
Шок пережитого всего
Долго жил в душе ещё,
Но жизни новой в ней начало
Дух Фамари укрепляло.
В общем беременность её
Протекала хорошо.
И в срок положенный она
Повитуху позвала…
2
Старая, жёлтая, хромая,
Вся сморщенная и сухая,
Что-то невнятно бормоча,
Бабка всё таки пришла.
«… Ну, - ворчит она, - ещё
Разок потужся… Хорошо!
Сделай вдох… глубокий вдох!
Молодец! Ещё разок!…
Ого! – причмокнула она, -
Внутри - две жизни у тебя!»
Фамарь кричит – сил больше нет.
Но так стремительно на свет,
Парни ее спешат,
Что рвут буквально свою мать.
Фамарь в муках извивалась
И тут ручонка показалась.
Первенцу быстро повитуха
Вяжет ниточку на руку.
Но с ниткой алою ручонка
Зарры, первого ребёнка,
Вдруг исчезла, и другой,
Младенец шустрый, пробивной
На свет первым появился
Так Фара, сын второй, родился.
3
Настороженно смотрел
Иуда Фаресу в лицо.
Он даже и мечтать не смел,
Что сей младенец от него
Покроет славой его род,
Его возвысит, вознесёт,
Потомков даст, что на земле
Вовеки будут славить все.
Средь них Давид и Соломон,
И пророков целый сонм,
А так же множество святых.
Мессия будет среди них.