У муравья жестокое лицо,
у муравья натруженные жвала.
Личинкой он мечтал путем отцов
пойти и вот шагает. Ржаво-алый
на нем сверкает шлем, а маскхалат
прочней кирас и всяких прочих лат.
Убийцей он идет среди травы
высматривая добрую добычу –
замрет, не поднимая головы,
червь-землемер, как требует обычай;
козявки смотрят вслед во все глаза,
и вздрагивает душка-стрекоза.
Он видит тлю в раскрывшемся цветке,
прозрачную от солнечного света.
Тля дремлет от него в одном рывке
размякшею конфетой..нет, котлетой,
вокруг неё лежит пыльца-гарнир..
проворных персонажей ценит мир.
Все замерло. У гусениц во рту
от неприятных мыслей стало кисло.
Умолкли мухи. Слышно за версту,
какая тишь вселенская повисла.
Лишь чья-то тень, хоть нет на небе туч.
И клоп бредет, беспечен и вонюч.
Убийца медлит. Пробудившись, тля
ползет вперед по тоненькому стеблю,
сливаясь с ним для маскировки, для
того чтоб жить, пока убийца медлит..
Тут птичий клюв продляет жизнь для тли –
мир все-таки внезапно справедлив.