В рюмочной у старого завода
коротаю серые деньки.
Там, где льют отраву для народа,
там где пьют угрюмо мужики,
вылезаючи из пекла цеха
с зайцами от электронных дуг;
крышею давно туда уехав,
где еще ты не бывал, мой друг.
Мучась пневмоканиозным кашлем,
что нажили в заводской пыли,
предаются буйствам бесшабашным
после смены, черт ее дери!
Обсуждают плазменную резку,
пошлость жизни, и коварство дам;
косят на буфетчицу Олеську,
и читают в тех глазах: «Не дам!»
Хая спецодежды недостаток,
неисправность пресса номер семь,
разливают поровну остаток:
умирать, так в равной мере всем!
И орут:
- Мы крепче твердых сплавов!
- Нас и газом – плазмой не возьмешь!
- Слышь, лохудра, лей еще отравы!
- Раз живем! Давай, ядрена вошь!
...В рюмочной сижу с пивною кружкой.
Гадость пялит глаз из пирожка.
В пирожке другом – ее подружка,
ну а в третьем – труп ее дружка.
Нет, я не брюзга, мне все по нраву.
ананасов сроду не едал –
лучше уж родимую отраву…
Вот отлично! Кажется – скандал!
Фрезеровщика душа ранима,
и кулак тяжел, не по годам,
разнимает их кассирша Римма
весом в полтораста килограмм;
встрепенись, мужицкая природа!
Пей! Гуляй! Чешитесь кулаки!
…В рюмочной у старого завода
Коротаю серые деньки.