Дух тления парит в прогнившем доме.
На жёлтых обоях тени. В зеркале тёмном - изгибом печаль наших рук
цвета слоновой кости.
Бурый жемчуг течёт сквозь онемевшие пальцы.
В тишине
Раскрываются синими маками ангела очи.
Синь – это тоже вечер,
Угасанья нашего час, тень Азраила,
Что в темноту погружает маленький бурый сад.
Amen
Verwestes gleitend durch die morsche Stube;
Schatten an gelben Tapeten; in dunklen Spiegeln woelbt
Sich unserer Haende elfenbeinerne Traurigkeit.
Braune Perlen rinnen durch die erstorbenen Finger.
In der Stille
Tun sich eines Engels blaue Mohnaugen auf.
Blau ist auch der Abend;
Die Stunde unseres Absterbens, Azraels Schatten,
Der ein braunes Gaertchen verdunkelt.