"Вы должны были, братья,
Устоять, как стена,
Ибо мертвых проклятье --
Эта кара страшна.
Это грозное право
Нам навеки дано, --
И за нами оно --
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Вам привычно и ясно,
Но да будет оно
С нашей верой согласно".
А.Т.
Это я виноват в тихой смерти бомжа под забором.
Мои танки стреляли в невинных Цхинвалских детей.
Это я породил ненасытную наглую свору
Бесноватых уродов, шипящих, как скопище змей.
Это я поднимал рэкетиров, барыг и банкиров,
Вёл за руку их в Раду, давал им свои голоса.
За кусок колбасы продавал кровососу-вампиру
Свою душу и честь, свою совесть у всех на глазах.
Это я виноват в том, что дети мои голодают,
Это сёстры мои по ночам на панели стоят.
Я село разорил. И земля умирает святая,
И уже не бурьян, а осины растут на полях.
Это я виноват в том, что шахту родную закрыли,
Что кормилец-завод растянули на металлолом,
Что останки солдат вырывают из братской могилы,
И воскресший фашизм беспрепятственно прёт напролом.
Мать ругает, корит, но её я не воспринимаю.
Мою голову плавит рекламнопивной фейерверк.
Застелило глаза. И я даже уже не скрываю,
Что готов воровать и по трупам взбираться наверх!...