Неуютные стихи

РОМАН ЭСС
-----------------
НЕУЮТНЫЕ СТИХИ
roman_ess@mail.ru
---------------------------------------------------
ВМЕСТО  ПРЕДИСЛОВИЯ

к  русскому  читателю


Литературная Сеть - великое изобретение.С одной стороны, удалось подвинуть все эти закрытые маразматические СП, их литжурналы, где они только и хвалят друг друга.Букеры, Антибукеры, премии, лауреаты…… Отдельные  книги  их  стихов  на  финской   бумаге…Корявая,   шероховатая,  как  старый  бетон,  поэзия  с  площадным  и  убогим  журналистским  новоязом. Авторы. Поэты. Которых  никто  не  вспомнит  уже  через  20  лет!
А больших поэтов нет.Ни  у  них. Ни  в  Сети. Почему  так?
В  Лирунете  можно посмотреть "черновики" многих авторов.Но,cогласитесь, львиная доля  этих стихов - сырые. И все равно, это занятно у всех на всех литсайтах.
Что   же  касается остальных сегментов Интернета, то  они мало интересуют. Из-за  бескультурия  и  узости  ума  в  первую  очередь. Может, только живопись…
И несмотря на всю эту виртуальную связь  авторов  друг  с  другом, юзеров  на  иных   порталах   всего  Нета, кажется, что одиночество всех горожан на Земле как было, так и осталося… О  чем  это?
Многие  публикуют  стихи  в  Сети  именно  из-за  своего   одиночества, а  качество  стихов  для  них – дело  пятое. Читая сетевую поэзию, всю, сразу видны ее многочисленные огрехи  и  неприглядные  лохмотья  синтаксиса, лексики, связи  предложений. Обрывы  мысли…..
Потерялась  многовековая  русская  поэтическая  академическая  школа  стихосложения! Это  страшно! Нужен какой-то  общепоэтический сайт литературных критиков профессиональных, чтобы они помогали авторам расти филологически, а то все топчутся на одном месте.
В СССР такая сильная школа была - толстые журналы и большие поэты. Ну,  хоть Николай Старшинов, а до него - Смеляков. Вот это-то и нужно  всем  сетевым  авторам, которым  профессионально  некому  подсказать  о  работе  над  произведением. Особенно на Стихире. Да  и  на  других  литсайтах  также. А модераторы  только деньги с овец собирают....
А  вот  вам  и   еще  одна  проблема  литературных  сайтов.
 Читатели  и  слушатели   на  сайтах  или    в  литжурналах  - это  одно, а  СЛЫШАТЕЛЬ  СТИХОВ - это  совсем  иное! Вот именно  он-то   всем  пишущим  нужен.Без  него  нет  Поэзии.И  не   будет  ее!
Ибо  праздных  зевак   в  литературе  среди  черни  или  аристократов - во  все  времена  полно.У   автора, сетевого  или  бумажного,  может  быть  и  миллион  читателей, в  Сети  или  на  бумаге, или  даже  на  одном   на  сайте - прочли, тут  же  и  забыли. Это  греет, но  это  и   усыпляет  самого  поэта.Так  получилось  во  всех  бумажных  журналах  со  всеми  тамошними  поэтами…..
ГЛАВНАЯ  ПРОБЛЕМА  ВСЕХ  ПОЭТОВ  НЫНЧЕ  В  ТОМ, ЧТО  У  НИХ  НЕТ  СЛЫШАТЕЛЯ  ИХ  СТИХОВ.
Произошло   это ... именно  из-за  потери  академической  поэтической  школы. Из-за  отсутствия  смелой  профессиональной  критики.В  СССР  таковой  и  в  помине  не  было: были  поздравлянчики  и  юбилейчики……....Из-за  падения  уважения  к  литературе  в  школах -а  это  в  свою  очередь  из-за  графоманства  поэтов  в  СП  в  литжурналах,и, конечно,  из-за  девальвации  поэтического  слова  именно  по   вине  профессионалов  из  всех  СП, постоянно  публикующихся  и  поминаемых  в  узких  кругах!.....
Может  быть, настоящим  СЛЫШАТЕЛЕМ  стихов  любого  автора  будет  какая-то  простая  учительница  литературы  из  какого-то  Свияжска  или  Бендер, кто  знает. Любому  поэту  она  будет  радостна   одна-единственная,  на  всю  страну.Потому  что  будет  СОЧУВСТВИЕ  И  ОТКЛИК.  А    вот  этого-то  как  раз  и  не  видно  в  сетевых  рецензиях, ибо  поэты   бегом  читают  поэтов….. .Это – огромный  минус  экрана.
Посему  истинный  читатель  стихов - будет  не  человек  с  литературных  сайтов, этого   уже  и  не  ждешь, ибо  когда  авторы   оценивают  авторов, тут  есть  доля  лукавства,  и  все   это  называется  просто - литературная  тусовка.
К   качеству  любого  литературного  произведения  весь  этот  сонм  поэтов, или  аляповатые  стихи  с   модной  конструкцией  на  сайте  никакого   отношения  не  имеют. Притом, сейчас  уже  все  профессионалы  из  СССР, которые  с  одного  взгляда (!!!!!!!!) могли  профессионально  и  наметанно  оценивать  любое  стихотворение - все  уже  умерли.У  интернет-поэтов  и  редакторов  нет  подчас  даже  обыкновенной  литературной  грамотности-  и, как  уже  говорилось,   минимальной  академической  поэтической  школы.А  сайт  назван  их  громко "литературный"......Как  говорил  Горбачев, вот  где  собака  порылась-то!
 Падение интереса к современной бумажной и официозной (т.н. «большой» литературе) не в последнюю очередь происходит из-за ее кастовости и кичливости, «известности в узких кругах» — только московских — и, конечно, незнании всей России – как она есть, чем она вообще жива, чем она дышит, о чем она мечтает — вне столиц; чем она вообще существует и …… прозябает, в том числе и в плане духовном…
Литератору русскому подлинному никак нельзя по-бандерложьи изменять своим принципам – пусть даже за это самое его нигде не публикуют. Патриоты из-за того, что не входит в их постесенинские незатейливые почвенные рамки, а либералы — по причине того же патриотизма — и правды о внутренних и внешних врагах России - и самых настоящих врагах народа. Царствует полнейшая безвкусица, кривлянье, пошлятина, мнимый ум, корявые строфы и мелкотемье! Об этом говорил еще Бунин.
На форуме ЛГ как-то сообществом сетевым тамошним писали письмо Путину о создании нового неангажированного от всяких СП литжурнала — из Кремля чиновники ответили, что " и так журналов много ".
Новый русский литературный журнал, свободный от членов СП-протекционистов, без единого из них, нужен теперь как воздух — всем русским авторам, вынужденным провисать в безводушной Сети.
Ни СП России, ни МСП, ни Союз российских писателей, догматические, замшелые, воняющие тухлятиной, покрытые грибами плесени, гоняющиеся за премиями и должностями в литературе, сухие, безжизненные, формалистические, новой литературы не понимает. Так они все больше бронзовеют, ржавеют — и, заметьте, все уходят в небытие, на свалки. Графоманы с билетами СП.За – редчайшим исключением, разумеется!
Так что истинная новая русская литература сейчас, вероятно, пребывает только в Сети. И в — столах. Кроме того, у многих истинных поэтов русских, не ползающих под догмами постсоветизма и не лижущим редакторские и критические широкие заматеревшие задницы членам всех наших СП, ныне нет и компьютера…………
Что — есть « современная литература»?
Что есть, например, СП России, где 95 % идут вслед за Есениным, а 5 % — за Маяковским.
Лучше всего привести цитату:
«Поэзия есть Бог» — написал Василий Жуковский. Другое определение: \" высшая форма существования языка", но следующее — " испокон века сущее, но лишь изредка достигаемое единство МУДРОСТИ, МАСТЕРСТВА ВО ВЛАДЕНИИ СЛОВОМ _ И ВИРТУОЗНОЙ ГАРМОНИИ В СОЧЕТАНИИ ЗВУКОВ"…
" Эффект незаурядного словесного мастерства Маяковского, новатора в стихах и метрах, рождающего своеобразную музыку стиха, напрочь стирается безбожным, ложным прокоммунистическим замыслом. содержанием большинства его сочинений, то есть отсутствием первой составляющей божественной природы поэзии… Другой любимец народа, в особенности маргинально-партийной номенклатуры, — Есенин — свои искренние глубокие переживания и чувства сумел облечь в мелодичный незатейливый структурный каркас с интересными рифмами (крапива — сиротливо, плетень — деревень и т.п.) которые так и просятся в грустные песни, но, согласитесь, словарь Есенина — не словарь Шекспира; и пробелы второй составляющей триединства, сдерживая свободу и разбег авторской мысли, оставляют ощущение ОБЩЕЙ ПОЭТИЧЕСКОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТИ…
Думается, каждый взвесит…
Кроме того, всякий пишущий на русском языке сейчас, сознает он это или нет, живет он даже если в Новой Каледонии, но публикующийся в сети России, в Лирунете, — всякий хочет он или не хочет, попадает тем самым в поле гравитации великой русской литературы.Где, скажем так, в этой солнечной системе главная звезда – это Пушкин, а Гоголь, Чехов, Достоевский – планеты вокруг нее. Все места заняты бесповоротно.
Современным поэтам и писателям, особенно  графоманствующим  столичным  снобам в русском нынешнем Олимпе ( sic!) на этом фоне не просто неуютно, — это вчерашнее Cолнце сжигает любые стихи, тем более, коряво построенные без русского ритма или же в Сети -непрофессионально написанные.Это касается почти всех стихотворений в толстых журналах и в Сети………

И  еще.
Почему нет хорошей гражданской поэзии - и просто лирики? На Стихире, например, да  и на других литсайтах море разливанное этой самой лирики - БЕСПРИНЦИПНЫЙ ЛИРИЗМ.
В чем   же  все-таки  коренная  причина упадка  общего  поэзии?
Первое - это боязливость пишущих.Второе - поэтическая безграмотность.Третье - отсутствие поэтического слуха, это редчайшее качество! Четвертое - нет ни одного оценивающего профессионала на сайтах, таких как были в СП СССР, с одного глаза безошибочно определяющих, что - стихи, а что не стихи.
Существует кроме того миллион способов демагогических доказать, что тот или иной автор гениальны.Чем занимаются с успехом у нас все толстые литжурналы.  И  редакторы  литсайтов.
В  этой  связи  скажу  вот  что.Помнится, как многих   авторов  раньше  за стихи трепали советские метры из СП СССР. Некому  теперь  так  вот  «пинать»  стихослагателей  на  сайтах, именно -  учить  их! Да  и  обидятся  все!
Кто-то  умный  спросит: а  что  делать  мне  со  своими  стихами? Надо бы большинству  вот что: обогащать свои произведения всеми стилистическими приемами русской поэзии.Тогда стихи все засияют. Это такой совет от   всех  битых  многажды профессионалами.
Всем  поэтам  Нета  еще нужны развернутые метафоры, эллипсисы, сравнения, недомолвки, эпитеты ……. и пр. лексические приемы.Да  и  новомодным  профессионалам в  СП  с  испорченным  журналистикой  литературным  языком -  привычным  в  их  «большой  литературе»  новоязом -  полным  убожеством  нерусским!
Всем  нужна  старая  настоящая  русская  солидная поэтическая школа.
Вот Пушкин, он только кажется простым, а никто не сможет написать хотя бы это:

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя...

Всей сетевой поэзии до этого- как до луны пешком! Отчего?
«Рунет буквально оккупирован мошенниками от литературы и графоманами всех мастей. Поневоле станешь мизантропом после этого их засилья, более того, потихоньку теряешь веру в саму Поэзию. Вот после всего этого сидишь и думаешь, а может, так было во все времена, и талантливых поэтов мы просто не знаем, они канули в неизвестность, затоптанные этим стадом графоманов?»
Чтобы  не  появлялись  подобные  реплики,  любому  поэту  нужно брать пример хотя бы с Жуковского.Ибо - всеми  утерян  богатый  старый  настоящий  русский  язык!Непривычный  безграмотным  нынешним  редакторам  в  Сети  и  в  журналах  сияющий  язык 19 века, а не  тот  ужаснейший серый  и  убогий, нищенский современный среднеяз, который  мы  видим  повсюду -    осточертевший  во  всех  стихах  и  на  ТВ  каркающий  и  убожеский  язык журналистики, рынков и ругани. Тот  самый  полутюремный  и  телевизионный  суржик, на котором уже 30 лет квакают на рынках и уже и в литературе ( боже мой! как упала наша поэзия!) все в Россиянской Федерастии. Русский язык давно и, похоже, уже  безвозвратно  потерян.
Недавно  прочитано  в  обзоре  «Нового  мира».
“Увы, развитие технологий печати, и домашней печати в частности, не привело к какому-либо серьезному сдвигу в самиздатской деятельности. Лазерный принтер, войдя в обиход, так и не стал методом, оставшись инструментом. Несмотря на высокую скорость, качество печати, огромную по домашним меркам производительность, так он и остался всего лишь возможностью распечатать текст, но не издать его”.
“Блогерство и другие виды интернет-публикаций могут считаться производством виртуального. Степень ответственности производителя виртуального стремится к нулю, объем написанного, наоборот, — к бесконечности, срок жизни — 24 часа. Фактическая бумажная публикация, умножая гордость и чувство удовлетворения, умножает ответственность за написанное и срок жизни публикации, ограничивая объем”.)

“С литературой произошло то, что произошло со всеми искусствами в нашей стране. Ее „слили”, как „слили” серьезное кино, театр, живопись, архитектуру. Настоящая литература занимает сегодня нишу самиздата”.
А  коли   самиздат – несчетных  профессионалов,привычных  графоманов - в Сети  и  на  бумаге- то  уместно вспомнить вот  что.


«ДМИТРИЙ  ВЕНЕВИТИНОВ  О МНОГОЧИСЛЕННОСТИ  СТИХОТВОРЦЕВ

               
   Мы отбросили французские правила не от того, чтобы мы могли их опровергнуть какою-либо положительною системою, но потому только, что не могли применить их к некоторым произведениям новейших писателей, которыми невольно наслаждаемся. Таким образом, правила неверные заменились у нас отсутствием всяких правил.
    Одним из пагубных последствий сего недостатка нравственной, деятельности была всеобщая страсть выражаться в стихах. МНОГОЧИСЛЕННОСТЬ СТИХОТВОРЦЕВ  ВО  ВСЯКОМ  НАРОДЕ  ЕСТЬ ВЕРНЕЙШИЙ  ПРИЗНАК  ЕГО  ЛЕГКОМЫСЛИЯ; самые пиитические эпохи истории всегда представляют нам самое малое число поэтов.
    Не трудно, кажется, объяснить причину сего явления естественными законами ума; надобно только вникнуть в начало всех искусств. Первое чувство никогда не творит и не может творить, потому что оно всегда представляет согласие. Чувство только порождает мысль, которая развивается в борьбе, и тогда уже, снова обратившись в чувство, является в произведении. И потому истинные поэты всех народов, всех веков были глубокими мыслителями, были философами и, так сказать, венцом просвещения. У нас язык поэзии превращается в механизм; он делается орудием бессилия, которое не может себе дать отчета в своих чувствах и потому чуждается определительного языка рассудка. Скажу более: у нас чувство некоторым образом освобождает от обязанности мыслить и, прельщая легкостью безотчетного наслаждения, отвлекает от высокой цели усовершенствования.
     При сем нравственном положении России одно только средство представляется тому, кто пользу ее изберет целию своих действий. Надобно бы совершенно остановить нынешний ход ее словесности и заставить ее более думать, нежели производить.
    Для сей цели надлежало бы некоторым образом устранить Россию от нынешнего движения других народов, закрыть от взоров ее все маловажные происшествия в литературном мире, бесполезно развлекающие ее внимание, и, опираясь на твердые начала философии, представить ей полную картину развития ума человеческого, картину, в которой бы она видела свое собственное предназначение. Сей цели, кажется, вполне бы удовлетворило такое сочинение, в коем разнообразие предметов не мешало бы единству целого и представляло бы различные применения одной постоянной системы. Такое сочинение будет журнал, и его вообще можно будет разделить на две части:, одна должна представлять теоретические исследования самого ума и свойств его; другую можно будет посвятить применению сих же исследований к истории наук и искусств.
     Не бесполезно бы было обратить особенное внимание России на древний мир и его произведения. Мы слишком близки, хотя по-видимому, к просвещению новейших народов, и, следственно, не должны бояться отстать от новейших открытий, если мы будем вникать в причины, породившие современную нам образованность, и перенесемся на некоторое время в эпохи, ей предшествовавшие. Сие временное устранение от настоящего произведет еще важнейшую пользу. Находясь в мире совершенно для нас новом, которого все отношения для нас загадки, мы невольно принуждены будем действовать собственным умом для разрешения всех противоречий, которые нам в оном представятся. Таким образом, мы сами сделаемся преимущественным предметом наших разысканий. Древняя пластика или вообще дух древнего искусства представляет нам обильную жатву мыслей, без коих новейшее искусство теряет большую часть своей цены и не имеет полного значения в отношении к идее о человеке. Итак, философия и применение оной ко всем Эпохам наук и искусств -- вот предметы, заслуживающие особенное наше внимание, предметы, тем более необходимые для России, что она еще нуждается в твердом основании изящных наук и найдет сие основание, сей залог своей самобытности и, следственно, своей нравственной свободы в литературе, в одной философии, которая заставит ее развить свои силы и образовать систему мышления.
   Вот подвиг, ожидающий тех, которые возгорят благородным желанием в пользу России, и, следственно, человечества осуществить силу врожденной деятельности и воздвигнуть торжественный памятник любомудрию, если не в летописях целого народа, то по крайней мере в нескольких благородных сердцах, в коих пробудится свобода мысли изящного и отразится луч истинного познания.»
   Далее.
"...Всегда  должны будут существовать плохие писатели, ибо они соответствуют вкусу людей  неразвитого, незрелого возраста; последние тоже имеют свои потребности, как и
зрелые люди. <...> И они, кроме того, жаждут удовлетворения своих
потребностей с большей страстностью, - и добиваются для себя
плохих авторов."

Ф. Ницше. Человеческое, слишком человеческое.
Так  что – решать  самим  сетевым  и  бумажным  авторам, как  им  писать  дальше………




Роман  Эсс





Здесь мертвых любят более живых.
И, пантеоны трупам воздвигая,
По злой привычке гениев своих
Толпой ханжей в могилу загоняют.

Бездарный хлыщ, петрушка, фарисей
Здесь в раму гения перед толпой рядится.
О подлый мир в украшенных гробницах!
Здесь жизнь кипит – но тлением червей!

Что государство! Даже и семья
На кухнях яд гордыни самомненья
В детей вливает с самого рожденья,
Скотским умом алтарь святой судя.

Покуда дремлют небеса и суд,
Здесь тернии обильные цветут
Для тех живых, кто глупо и нелепо
Пришел в сей мир с живой печатью неба.

Веселый мир! Унылая стезя
Над бездной бездны не дает ответа,
Зачем торговка – гению судья,
Зачем мясник – в советчиках поэта!

___________________________________________________




Живи  душою  охладелой
К  московским  радостям  скупцов.
Ты  жив  ли, помер, право  дело,
Всем  наплевать  в  конце  концов.

Ах, брат, наш  час  еще  в  начале,
Да  и  не  грянуло  пока,
Когда  с  Парнаса  дурака
Толпа  потянет  за  медали.

Мудрей  нам  ползать  по  земле,
Ждать  часа  Икс, пахать  да  сеять,
Чем  мявкать, плакать, рыкать, блеять
Подобно  всей  парнасской  тле.

Пусть  этот  век  нас  не  заметит,
Зато  грядущий  наградит.
За  правду  изгнанный  пиит
На  небе  имя  обессмертит.

Блажен, кто  клад  души  высокой
Зарыл  не  здесь, а  в  небесах.
Он, не  продав  души  пороку,
Ходил, юродствуя  в  стихах.

_________________________________





До  солнца  выйдя  из   Содома,
Времен  невольный  тайнозритель,
Прозрел  я, пепел  и  солома,
Грядущий  огнь  каких   событий!

Мой  город, веру  растерявший,
Принес  от  злых  потомков  Хама
С  востока  мерзких  гад  кишащих -
И  на  престол  вознес  под  храмом.

Кадя  им  криком  деннонощно
И  сыпля  златом, иафетиты
Дрожа  и  ждя  конца  заочно,
Планету  двигнули  с  орбиты.

И  новой  библией  с  Востока
Иным  космическим  масштабом
Воздвигли  в  капище  порока
Гибрид  двуногого  и  жабы.

Любитель  тишины  укромной,
Бежал  я  вон  от  крика  града,
Зеленый  рай  зовя  загробный
На  сере  пышущей  из  ада.

Рукой   могучею  в  болота
На  самый   Север  бледной  смерти
К   никем   не   знаемым   народам
Снесен  я  в  берег  тихой тверди.

В  лесах  оснеженных  тоскуя
По  городам   в  погибшем  свете,
Не  вспоминаю   уж  вживую
Сожженных   близких  и  соседей.

__________________________________




Среди  пустых  полей  державы
В   осенней  серости  унылой
С  соломой  мокнущей  и  ржавой
Дождь  плещет  в  русские  могилы.

Едва  проглянет  робкий  лучик
На  оголенный  мертвый  лес
Сквозь  непричесанные  тучи
Лазурью  царствия  небес.

В  свинцовом  зеркале  пруда
Нахохлен, мрачен  мертвой  птицей
Висит  мой  дом – сама  беда.
Несносный   вечер  длится, длится…

______________________________________



В  подземных  норах  подсознанья
И  на  обрывах  ветхих  книг
Искать  источник  недр  познанья
Непросвещенный  дух  привык.
Когда  по  трещинкам  породы
Сочится  мертвая  вода,
Переселять  в  мечтах  народы
К  звезде  Бернарда  навсегда.
Гадать  по  клинописи  в  сотнях
Чужих  прозрений  на  века
Злым  детям  Каина  сегодня
В  концах  молекул  ДНК.
Трактат  писать  в  слепые  души
О  безопасности  наук
При  взрыве  ядерном  снаружи,
Научных  бункеров паук…

____________________________________

АРИОН



Поэт, брожу  вне  города  поэтов,
Среди  глухих  я  был  там  шут  великий!
И  вижу, как  невежество  планету
Заполоняет   дикостью  без  книги.

Без  строф  и  рифм  дичалые  стада
У  телебашни  возятся  Циклопа,
Пяты  целуя  в  черных  городах
В  глухонемых  и  безьязыких  толпах.

Смывает  в  бездны  пляжи, города,
Мосты, вокзалы, блеянье  их  прессы;
Газет  и  сплетен  скотская  орда –
Все  в  грязь  мешает  прозой  бессловесных!

Один  я  чту  стихи  лишь  камышам,
Кристаллам, птицам  на  спасенной  лире;
И  песнь  пою  я  выжившим  птенцам,
Как  Арион  в  цветущем  снова  мире.

Неандертальцев  атомных  народ
Почти  забыл  я – Путь, Забвенье, Лета!
И – зверь, и  камень  с  тучами  ползет
Послушать  книги  вечного  поэта.

Средь  глаз  зверья  и  муравьиных  троп
Луна  и  солнце  песням  рукоплещут.
Кто  гнал  меня – того  сожрал  потоп.
Кто  ел  меня – те  превратились  в  вещи.


________________________________________





Настанет некий час полночный:
Гнилое мясо в миг порочный
Посмотрит в окна, глядя на
Свой вид привычный – там война!

Впрочем, реша войну скорей покончить,
Они усадят в скорби хлеба
Едино чрева на потребу
На мир великого тирана
В дворце на троне Сулеймана.

Так будет.Рим, пока что сытый,
Богозабвенен, без молитвы
Не узрит как всегда заранее
Своей беды в телеэкране.

Все, что посеяно доселе –
Как в фильме ужасов из теле
Инферно грянет на Европу
Рвать небо, словно кожу Бога.

Гния от язвы вездесущей
И гнева горестных светил,
Всяк узрит океан кипучий –
Дракон в нем воды вскипятил.

Что ныне орды мира давит
И диких держит на цепях -
Тюрьма, закон,- все их оставит
В их столь свободных городах.

Жара, болезни, ужас, смерти,
Песок, и ветры, звери, смерчи
На стогнах града их сретят.
Мир будет явный, лютый ад.

И благодать уйдет втихую
Как сад вишневый. На пустую
Дорогу сманит брата брат,
Когда вконец измучит глад.

Поста не знав, тогда коварством
Он ухмыльнется в жажде мяса-
И - в кровь ножом родную плоть,
Себя не силах обороть.

Тогда из мировых пустынь
Звезда и явится Полынь …

При ярости такого солнца
Иссохнут реки и колодцы.
Простой воды начнут от жажды
Искать как самой высшей правды.

Всяк побежит. Один- к могилам,
Другой к живым. Почти без силы
Там узрит всяк, в чем в жизни правда:
Но только глад и лютой жажды
Тогда никто не утолит.
Он думал – лужица,
Там – злато!

____________________________________________

1996 г.

ИМПЕРИЯ



На  крыше  ада, сна  не  зная,
Снует  во  мгле  над  телестадом
Тщеславье, Тупость  пробивная,
Свинья, Обжорство, Должность  рядом.

А  боги  разные  народов,
В  стада  их  истиной   кропя,
Зовут  их  в  войны  и  походы,
Коль  нет  Тирана  им, Вождя.

Так -  ниспадают  стадом  в  Рабство
У  многочисленных  соседей
Пролиберальным  государством
В  тоталитарный   зев  Империй.

Кто  многочисленен – тот   прочен
Как  гор  хребты  и  Океан,
Тот  горд  и  прав  всегда, и  мощен
Рвать  лоскуты  всех  мелких  стран!

А  мягкотелые  народы
Пускай  все  делают  аборт,
С  контрацептивами  и  модой
Самоубийствуют  в  Комфорт!

Им  Ложь, похожая  на  правду,
В  углу  домов  веселым  газом
Жужжит, поет -  и  этим  ядом
Ничтожит  белую  их  расу!

Всем  им, изнеженным  как  девы
В  гареме  сытом  у  прохлад –
Меч, Голод, Мор, Война, Химеры,
Петля  и  Ужас, смерч  и  град!

На  опустелую  их  расу,
На  все  богатства  их, жесток,
Следит  неисчислимой   массой
Детьми  кишащийся  Восток!

____________________________________





РУССКАЯ ИДЕЯ

Чем больше мы видим смешенья
Племен, рас и цвета лица,
Тем более и вырожденья
Заносится в Книгу Конца.

Конец человечьей истории-
Уродец – не Хам и не Сим,
А некое среднее горе
Горбатое, взявшее Рим.

Умолкните, маги науки!
Сын Ноя – в шатрах Сима росс
Среди исторической Скуки
На Землю народам донес
Прогресс, пламя духа, примеры,
Чистейшую горнюю веру.
А все остальное – химеры.

Стоит Вавилон горделиво!
Но опыт: сильнее разврат,
Покуда в персидских заливах
Отстроят антихристу град.

В долине Армагеддона
Китай и ликующий Хам
Оружием апполлиона
Бряцают земным племенам.

С летучей секирой при битве
Последней – настанет покой:
Проклятое племя хамитов
Раздавит Европу ногой.

Как грозное знамя Мессии
Народам во страх пред Отцом
Монарха святого Россия
Воскреснет – одна! – пред концом.

И будет стоять на Босфоре
Великое русское море
Над криком и воем как нимб –
Небесный Иерусалим.

А вне: остальные колонны,
Певцы и творцы Вавилона,
Отверженные в одночасье
С надгосударственной властью.
------------------------------------------------



ПРОРОК

Когда засыплет дикая собака
В могильных плитах наши имена,
Когда крестьянин не посадит злака
В глухую землю, где дымит война,
Когда пророки вдруг не узрят знака,
В котором воля бытия дана;
Когда потомок плюнет на могилы
Живущих ныне лишь единым днем,
Когда остынут чувства, веры, силы,
Что нас ведут всеправедным путем;
Когда проклятьем кончатся заботы,
А речь-сорняк доглушит наш язык –
То почернеет желтый лик природы
И вдруг - покроет тленьем лунный лик.

Тогда, тогда сойдет на мир печальный
Холодный бог для неживых эпох.
И - глянет в линзу льда Никто нахальный -
И мимо нас, проклятых, пройдет Бог.

И вот тогда я скину тыщетонный
Прах и останок вашей суеты,
И – отлечу душой освобожденной
К иным краям, где песнь поют цветы.

А к вам, сюда, не будет мне возврата,
Ведь кроме боли, злобы и камней –
Душа не знала никакой отрады
От озверенных нынешних людей.

Все тут витийствует, дымится бестолково,
Лукавит, копит, нежится – тщетой!
И весь ваше век бредет пустой дорогой
Под мертвой, черной, грозною звездой,
Не ощущая ни себя, ни Бога.






Люблю всеобщие кумиры
Толпе на головы свергать,
И перед всем язычным миром
Жреца мамоны постыжать.

Люблю, когда толпа швыряет
Вслед камни, палки и молвы,
А небо камни возвращает
О их плешивые главы.

Люблю душой тогда смятенной
Бежать в безлюдные места –
Планету новую смиренных
Одних сопутников Христа.

Люблю, забыв о нечестивых,
Лозы небесной вина пить.
В селеньях вечных и надмирных
Соседей близких навестить.
______________________________




ПОЭТ И ЖУРНАЛЫ


Пока творец нездешних звуков
Небесной лирою звенит,
Толпа, туга на смысл и ухо,
Жует, болтает и свистит.

Рыдай, высокое искусство:
Толпа залезла на Олимп.
Цвети, протекция, холуйство,
Коль там свинье одели нимб!

Скотству не ведом рай – лишь тело.
На месте Зевса бдит зоил,
Залезши в горние пределы
Ревет потехи для горилл.

Смешно, когда опять свинина
Во блеске славы – все свинья!-
С ушами вислыми, скотина,
Запеть клекочет соловья!

Толпа же критики рогата
Ей в умилении тупом
В ладоши плещет у разврата.
А снизу внемлет ей Содом.

Свиньей в искусстве стать нетрудно,
Теней великих муча мир.
Беда, что стаду недоступны
Святые звуки горних лир.

И потому-то мы, поэты,
Гордясь призванием своим,
Во веки век не канем в Лету,
Хоть в отдалении молчим.

Поэт, когда твоя держава
Привыкла к свинству, твердо знай:
Скотства бежит богиня – Слава.
Лишь небом лиру поверяй.

Паси стада осатаненных
Издалека, издалека.
И будь далек от стадионов,
Где толп колышутся рога.
--------------------------------------------------------





Позорных лет глухих, ……………*
Мы, дети подлых лет и дел,
Зовем Россией – мир нерусский,
Где нов закон – их беспредел!

Уж мы не скифы, не древляне,
Так – дети песенок из зон,
Бежим по миру как цыгане
Во ужас, страх иных племен.

Наш как бы русский герб двуротый,
Демократически-косой,
В два горла жрет у ног Свободы
Плевел-идей в стране чужой.

Ей, ей одной давно вседушно
Кадило торжище мещан,
До основания разрушив
Тысячелетний мир славян.

Сто лет таскались мы к проклятым
Божкам мамоны чуждых вер –
От звездно-сине-полосатых
До красных флагов КНР.

И се: мы были Русью славной
Под грозным сном богатыря,
С границ Канады до Варшавы
Весь мир лишь с Англией деля!

В многоплеменном русском поле
Держали щит меж разных рас…
Теперь… расступимся мы.Боле
Европам в скифы нету нас!

Мы звали вас на пир. Тщедушны,
В тепле изнежены, слабы
Вы не пришли спасать нам души
С Варшав. Нас нет. Одни гробы!

Да, мы расступимся! Пустая
Держава орды пустит в вас!
От вод малайских до Алтая
Кипит из тьмы враждебных рас.

Давно безверьем вы бессильны,
Очнетесь в смерче кровяном.
Тогда … вы вспомните Россию!
Но поздно, поздно. В свете – том…
--------------------------------------------------------
*- запрещено либеральной элитой


---------------------------------------------------





Еще Москва пока столица.
Еще кичится Третий Рим.
А вавилонская блудница
Еще не знает огнь и дым.

Но уж лукавы человецы
Достигли центра тьмы греха.
И им когтистая рука
За Бога кажется из бездны.

За то нейтронные ракеты
Как воздаянье, ад и смерть
Готовы бестиям планеты
О злые головы лететь.

______________________________________



Земная слава скоротечна.
Она костей не оживит.
И популярным человечкам
В аду язык не прохладит.

Но диво, светопреставленье!
Смотрю: гремя, во тьмы веков
Толпа грядущим поколеньям
Любимцев шлет – своих божков!

Ай-ай! Вновь лаврами увенчан
Очередной гнусавый хлыщ!
Увенчан на Земле – развенчан
На свете том. И гол он, нищ.

И на окрашенных гробницах
Кумиров стерты имена.
Песок забвенья не боится
Стирать златые письмена.

__________________________





Поэт по праву муз свободный,
Встав за пюпитр международный,
В наш век все принужден молчать…
Иль безответно слать в печать
Детей-стихи, когда неловко
Идет столицей, неба раб……

Что ж видит он?- Несут Приап:
Литературная тусовка,
Дымясь, хоронит своих жаб…

Поэт бредет в салон, редуты
Там видит чресл – то бауты
Пускает, словно пузыри,
Зоилов трех Россий жюри.

Поэт классичным эталоном
Верстой коломенской торчать
Как сирота с Казани станет,
Пока зоил его в осляти
(визгливою дудой печати)
Вьезжает в Арку, яко Сталин.

Он с полуправдой не в опале
Несет триумф.
А судьи ж кто?
Все те же бездари…А то
слова
квокочет - сытая братва.

Но если ты со словом новым
Вдруг запоешь!- свободой слова
Тебя так тиснут!- что Барковым
Заверещишь с народом: «Ять!»

На рынке будешь ты стоять,
Смешон, нелеп, несовременен
Как тот же боливар-Онегин.

Проговорился!
Зрит пиит,
Как-таки рукопись горит,
Когда огонь ( равно редактор)
Эвтерпу, Клио иль Эрато
Без дум швыряет сразу в Лету…

Ну, что ж осталося поэту?
Притом без смелого привета
Литературной квази-модой
Язык украли у народа.

Поэт бежит.
В Царьград иль дале:
В Нью-Йорк,
Искусства захолустье
(Коли анчутки если пустят).

Там еле слышен Рим второй
Через Китай и килогерцы.

Вот там ( так жезл цветет порой )
И колоколь на Русь.
Как Герцен.
---------------------------------------------------




Пока поэт суровой правды не вещает,
И жизнь ведет, забившись в уголок
Как мышь дрожащая – тогда-то развращает
Народ зоил; и царствует Порок!

Куда ни глянь – разврата торжество,
Лишь содомитам – лавры и закон!
Куда ни плюнь – взнесенное скотство.
А с лирой петь им – что гонять ворон.

Пока убили русскую идею
В трясинах словоблудия и рифм,
Вон: Музу-девочку насилуют плебеи.
Того гляди, перевернут Олимп!

Визжит бездарность на костях поэтов,
А даль – все дальше! И, увы, пока
Всеславной черни во князьях – рога,
Хвосты, копыта, и дымится Лета!

Когда поэт суровой правды не вещает-
Известной Богу, толпы развращает
Плебей из Слова. Русская телега,
Там впереди – ни света, ни ночлега!

Покуда мы иных с Олимпа ждем-
Туда залазит очередный бес!
Покрытый славой, лавровым венком…
Тс- сс! Течет вода – он писает с небес!

______________________________________






Сиди в глуши в январское забвенье
Сам заключен от века расстояньем.
Непознанное смертным провиденье,
Благослови в лесах мое изгнанье!

Вот потому одной тебе во тьму,
Одной тебе я посвящен пиитом.
Мой дух не здесь, и, верно, потому
Мне ль воевать московскую элиту?

На куст рябины звезды у окна
Слетелись петь, клевать пшено ночное
Высоких истин. Что за времена!
Все началось – и кончится Москвою!

Москва! Москва! Давно померкший свет
В лиловом дам и фонарей Зарядья!
Где Русь? Где Бог? Неслышимый поэт
К гробам царей замуровал тетради.

Убег он в рай деревни со стихами
И там молчит в избенке золотой,
Во снах летящей там над городами –
Как гроб летит над нынешней Москвой.

И некому в грядущих поколеньях
Его послушать в насекомой жизни.
Мы не сверкнем уже в тысячелетьях
Ни языком, ни мощной клинописью.

Одной тебе вот потому,
Нескромница нагая, стать пиитом.
Мне недосуг сражаться одному
С московской самозваною элитой.

Подруга смерть! Какой я слышу вой
В метро из звезд пятиконечных неба!
Как ни кричи под сводами Эреба-
А Новый год над праздничной Москвой.

_____________________________________________________





Пока свободные народы,
Гармоний чуждые, ревут
Среди песков, пустынь голодных.
Поверь, им тот отец свободы-
Кто крепче, тверже держит кнут.

Он независим, чужд рекламы,
Ведет в духовный коммунизм
Овец, овнов, козлов упрямых,
Свиней, драконов, зайцев, крыс!

И у ветров стремнины мрачной,
Он направляет бесловесных
С дудой поэтовой небесной
На процветанье к долам злачным,
Куда все скопище большое
Всегда глядится в скуке жвачной.


Он - средь опричников:
Да шкодел
Вослед ему
Врагов поклянчит
Хоть на аршин - чуть ниже седел
Висят их головы собачьи.

Врагов народных, коих орды
Всегда и всюду в свалке сытых,
Кто, посулив толпе свободы,
С хряками месит у корыта.

Да, лучший царь, отец свободы,
Лишь тот, кто верный ценит кнут.
Ему без пастырей народы,
Должны до гроба, выи гнут.

Правитель истинный упрямо
На счастье ордам, племенам,
Неведом всем - им мглы, реклама.
Но он не страхом правит нам!

Лишь тот правитель нужен строгий.
Кто отвергает лесть и спесь,
О ком все знает как о Боге
Одно - что он свете есть.
----------------------------------------------






НОВОГОДНИЙ ТОСТ


Давайте выпьем в зябком этом мире
На Новый год за тех, кого тут нет,
Кого не помянут в телеэфире
Ни шоумен, ни сытый президент.

В Афинах, в Ницце, в пирамидах, в Куско,
В Торонто взяв текилу с каберне,
Давайте выпьем за голодных русских,
Кто получает по пять тысяч рэ.

В московской чистой прайсовой квартире
Подняв бокал за тех, кто не в Москвах,
Давайте выпьем за голодных в мире
Забытым в селах, в малых городках.

Среди сыров, пельменей и креветок,
И винограда в жарких шашлыках
Давайте выпьем за голодных деток
Во всех прогнивших русских деревнях.

В Тайланде жарком, на морях Всекрасных
Давайте выпьем в джунглях для зверей
За всех в больницах грудничков отказных
Без ползунков - от нищих матерей.

В «Рено» и «Вольво», в «Фордах», в «Ламборджини»
Под телебашней с Галкиным в тортах
Давайте выпьем, кто в пустой России,
Отравлен спиртом, спит давно в снегах.

Под пляс и вопль, салюты хоть в антракте
Давайте выпьем в грохоте шутих
Под гробовым молчанием галактик,
Под гробовым молчаньем всех святых.

По всем залитым светом вавилонам,
Матроны, бонзы, VIP-ы и скопцы,
Давайте выпьем 20 тех миллионов,
На чьих костях построены дворцы.

___________________________________________





Чем боле бедствий и страданий
Несет земное царство Тьмы,
Тем все жесточе и коварней
Бунтуют дикие умы.

Тем злей взъяренные стихии
Свергают суетную твердь,
Европе, Азии, России
Неся стенания и смерть.

Увяла прежняя природа,
Спеша закончить ветхий век,
Уныли гордые народы,
Уныл безбожный человек.

А небо, мертвое железо,
Низводит засухи и мор:
И смерч гудит горящим лесом,
И каннибалов - страшен взор!

А в городах несет безлюдных
Песок и пепел. Поутру
И под луной висят повсюду
Самоубийцы на ветру.

Как знак Всевышнего Комета
Сверкает в пепел и огонь.
Грядет на сонную планету
Погибель мира - Бледный Конь.
-------------------------------------------------





ПРОРОЧЕСТВО


В каких-то россов мартиролог
У их руин и их гробов –
Вонзит грядущий археолог
Лопату в глубь иных веков.

Над необьятною страною
Твоею костью (примечай!)
Над серединной мерзлотою
Великий потрясет Китай.

Вся узкоглазая Россия
И костромские кишлаки
Кувшиннорылою цифирью
Разинет уши и мозги.

Где были канувшие в Лету
Германцы, россы – этот Хам
Воссядет срамом несусветным
Кишеть к отеческим гробам.

Издревле с темным инферналом,
Почтит – дерьмом – пять Божьих ран,
Воссядет интернационалом
На Рим отверженных славян.

И на костях в седых морозах
Безбожных, вырожденных россов
Христа забывших и канон -
До финн воздвигнет Вавилон.
----------------------------------------------------






В гробах ворочаются россы,
Когда на диво прочих стран
С экранов гонят свинопасы
Стада ожваченных славян.

Попса кривляется юродов
Над сытым рыком сотен банд
На одичалый взгляд народа
Под злые зубы женщин-вамп.

То - актрисантов попрыгунство,
То - лай советников-мессий,
Низкопоклонств толпа, капутство
По резервациям Россий.

На их гробах жирней столица –
На том, что тыщу лет в свой дом
Всесобирали по крупицам
Цари империи с крестом.

Века дерзать, чтоб стать убитым
На проститутках да братве,
Коли московская элита
Кишит как черви на дресве.

Ну а тебе, рабочий нищий
Да крестьянин – эта крысь:
Вот гроб неструганый за тыщу.
Твоя зарплата по всю жизнь.

С фамильей русскою такою
В усадьбах изгнанных дворян
Свинина с шерсткой золотою-
В райке Москвы воссел Каган.

Потомок Мурки, Урки, Маньки
С рубином учит из ТВ
Совдеп все тот же - ради тряпки
И побрякушки на Москве.

Во зле цветя, заматеревши,
В огонь и в ад однажды днем
Москва свиней, с гробов жиревших,
Вся, вся провалится живьем.
----------------------------------------------------




Ложью пахнут плоды переспелые
Этих ярко-осенних времен.
Сладкий запах их тленья опрелый
Созывает свиней и ворон.

И висят они радостно-ярко,
Озирая смятенье вокруг,
Рады тем, что когда-то кухарка
Пропустила их яд мимо рук.

Многохитро морщинятся лица,
Многоглавый склоняется сук.
И ленивые жирные птицы
Копошатся как слизни вокруг.

Чем сильнее с небес припекает
Желто-серые мордища их,
Тем пьянее шабаш нарастает,
Тем бойчее дережка и крик.

Сумрак желтый как дьявол трехрогий
Из низин по болотам ползет.
Вот бредет по унылой дороге
К древу смерти безропотный скот.

Воют, стонут, все кверху стремится
От земли, где обглоданный срам.
Но ленивые жирные птицы
Гадят в головы наглым скотам.

Ночь и морок, и тьма наступает,
Перед мраком смятенье растет.
Собачонка пастушая лает,
Это мрет обожравшийся скот.

Но едва желто-красным желудком
Утро к древу провиснет в упор –
Снова дол оглашается жутким
Писком, визгом воскресших обжор.

______________________________________






Вот неокон, чей бог природа,
Упрямо тычет свой кумир,
И с постбрюссельской дикой мордой
Преображает русский мир.

А детки рьяного папаши
Для позабытых Богом стран
Отели строят, телебашни
Для близких внуков обезьян.

Они болота иссушили,
Слетали в космос вкруг земли,
Наобещали, накрутили
И в ад с наукой снизошли.

Вот горе! Всюду их потомки
Ни нас, ни Бога не стыдясь
У государства на обломках
По черепам воюют власть.

И хлеще Геббельса со жлобством
Вертят безбожною Землей,
Чтоб для грядущего обжорства
Построить-таки рай земной.

Но Бог для верных жив остался.
Расстроен ересью и злом,
Он нечестивцам посмеялся –
Глобальный мир разбил жезлом.

Коль нечестивый над толпою
Слепым радетелем сидит,
Чтоб не цвело вовеки злое,
Господь ума его лишит.

__________________________________





Куда бы спрятаться и скрыться
Чертей в свободе иль святош?
Где б мук хоть в миг освободиться.
Такого места не найдешь.

Куда б от дурости и срама
Бежать от пузищ и костей,
И от всемирного бедлама
Рекламы, пошлых новостей?

От ног кривых в слепых колготках,
От Королей, От Фикс, Вован…
От мисс, блестящих как селедка,
От уголовников-дворян.

И от больных насквозь нимфеток
С гусиной коже на спине
Под декольте, и от поэток,
Что спят с японкой на луне.

И тяжелохрипящих рыжих
Бульдогов томно-голубых,
Вельмож, что грезя по Парижу,
Обрали загодя своих.

И от дальнейших безобразий
Хавроний, выползших на власть,
Чей бог в японском унитазе
Их жертвы примет, им смеясь.

И от всебщего гипноза
Куда от вас бежать во мгле,
Похлеще ядерной угрозы
Вы, теледоки на Земле.

От тайн, для общества секретных,
От крокодилок от кутюр,
От жаб журнальных, крыс газетных,
От троглодиток от кутюр.

От песен бабочек писклявых,
И от надменных как павлин
Эмиров наших над державой,
Самопрославленных кретин.

От них, кто славен показухой,
Слепых вождей, болтун, иуд –
Кто копит круговой порукой
Себе углей на страшный суд.

Куда бежать? В леса, пустыню,
Где б не настиг всемирный враг –
От вас, смеющиеся ныне,
Кому все шутка и пустяк.

Прекрасно б справить новоселье
Вон там в горах на крутизне.
Туда б в заоблачную келью
От вас достойно скрыться мне.

____________________________________________









На скалах домик одинокий
В штормах на Огненной Земле
У Антаркиды на востоке
В грядущей смерти, ночи, мгле.

Холодный ветер рвет бурливый
Пролив и точит под базальт,
А осень мира здесь тоскливо
Наносит листья на асфальт.

И ей струною вторит лира
Всем плачам, стонам мировым.
В холодный дом на скалах мира
Метель несет котельной дым.

Как ночь чернеют дыры трюма,
Как мрак змеят в воде огни.
Несносно полночью угрюмой
Воспоминать иные дни!

Столиц, на ад весьма похожих,
У всех двенадцати морей,
Людей, во ад весьма пригожих,
Зимы и ада холодней.

Красавиц в залах злых и гулких,
Каких забыл давным-давно,
Чьих тел ты знал все закоулки,
И думал: счастье – вот оно!

Забытых вин и блюд забытых
Ряды в столовых серебром.
Безвестных, лестных, знаменитых
Личин в году позабытом.

Всех стран и северных, и южных
Богатство, дым иль нищету
Воспомнишь блеск и лоск наружный,
И душ лохмотьев наготу.

Воспомнишь все: страны далекой
Издевки некогда славян…
На скалах домик одинокий,
И Смерть, и смерти океан.

_______________________________________



Нами движет проклятье потомков.
Не напрасно в кровавом чаду
У мартенов мы пели винтовку
В отвращеньи к земле и труду.

Наши правнуки, наши потомки,
Строят нам – гидравлический скот-
Пантеоны нажатием кнопки,
Зиккураты над бездною вод.

Жизнь - жара, выживанье, боренье.
Красным солнцем над миром идет
Только тот, в ком клеймо «Вырожденье»,
Кого пуля и смерть не берет.

Остальное – векам удобренье.
Одинокий на горней стезе
В ледниках я взираю в горенье
Бытия с верхотуры Лхоцзе.

Ты же – мясо. В своем настоящем
Загнивай! Не обрящешь взамен
Льдов и истин, и звезд говорящих,
Чем стоит разоренный Эдем.

Проклят род: за столетья убитый,
Не увидишь во тьме никогда
Горних ратников звездные битвы
И высокое знамя Христа.
___________________________________





Люблю тебя, моя отчизна,
Где все друг другу хитро лгут,
И где с осознанным цинизмом
Лжецам местечки раздают.
Где в популярности писатель
Давно завравшийся себе,
А правдолюбец как предатель
Толпой повешен на столбе.
Где агрессивные плебеи
Вершат мещанский самосуд,
И ближним тяжкие каменья
Всегда за пазухой несут.
Где сатанинские идеи
Как крысы бродят в головах,
Где воздух сам давно пропах
Мертвящей бездарью и ленью.
Где дик мороз, но души тают
Среди двуногого зверья,
Где над Москвой злой дух витает
Непогребенного вождя.
Где богомерзнейшая сволочь,
Зазвав весь мир себе на помощь,
Легко меняет веры, цвет,
Засловоблудивши весь свет!
Где все – пародия на веру,
Где облепила царский трон
Иноязычная химера
В зловещем хохоте ворон.
Где до сих пор владыка ада
В дела народца своего
Из пятирогих звезд злорадно
В страну взирает далеко.
Где лжет историк, спит священник,
Поэт боится, сутенер-
На месте князя, где без денег-
Раскольников холит топор.
Где семь кругов земного ада
Телеанчутки создают,
А светлый гений демократы
В культуре – сукой волокут.
Где для воров и лихоимцев
Всемирный выписан закон.
Где мудрость гибнет в психбольницах,
а психи подпирают трон.
Где убивают умолчаньем
В зловещей зависти к уму,
А дураков с образованьем
Не счесть и небу самому.
Где на века наук удавку
Одел лукавый книжный плут,
А подчиненные пиявки
Христову кровь в чернила льют.
Где власть с ворьем, заплывши жиром,
В Канарах греет зад и хвост,
А в промерзающих квартирах
Детей скосил туберкулез.
Где на костях, слезах, могилах
Цветут как опиумный мак-
Бассейны, дачи, деньги, виллы.
Там любят. Лишь своих собак!
Где в храмах важно фарисеи
Благословляют злых воров –
Господ солидных,что пузея,
Пузеют пуза – от гробов.
Их рыл чиновных хрюк кабаний
Несется в жизнь (а жизнь как морг!)
Ведь ты, рабочий, ты, крестьянин,
Им будешь быдло, банк и торг!
Где над столицей бесовщина
Зады угрела в свете звезд –
О среднерусскую равнину
Мир оболванив под гипноз.

Где плачет тихая природа
На раны выпитой земли…
Люблю тебя, тюрьма народов,
И ненавижу, черт возьми!
Гуляй, немытая Россия
На радость мировым чертям!
Но знай: грядет на Суд Мессия
К твоим пределам и долам.

_____________________________________







Никому ты не нужен на свете.
А помри, не поплачет никто.
У вокзала ноябрьский ветер
Задувает сквозь дыры пальто.

Ни одна проститутка и сволочь
Не поплачет с тобой заодне!
Только будет слоняться и толочь
Жизнь святых - в ресторанном окне.

А подохнешь – бюджетным расходом
Эти жабы и слуги народа,
Не ходил к ним умерший ты чтоб,
Проведут тебе струганный гроб.

А с утра полусонный священник
Над могилкой твоею кривой,
Христа ради, не бешеных денег
Равнодушно споет отходной.

Будешь сыт и покоен в безлюдьи
Там лежать у богатых оград.
Эти серые, пьяные люди
Тебе в голову номер вонзят.

____________________________________


РУССКОМУ ПОЭТУ,
НЕИЗВЕСТНОМУ

Беда, что ты – не Березовский,
Не в Переделкино поэт,
Что не торчишь в ТВ московских,-
Невыездной анахорет!

Ты с гласностью не полз скандалом
На диссидентские журналы,
Чтоб в либеральную эпоху
Засинекурить в них места:
Приватизировать Голгофу,
Реструктурировать Христа.

В Госдуме ты певцом совдепским
Трель антибрежневым не льешь.
Ты в ресторане ЦДЛ – ском
С Воландом коньяков не пьешь.

Как Поттер на метле за башли.
Как кабыздох с Останской башни
В телерога ты не скользишь.

Ты не катаешься в Париж
В эпоху злую, нелюдим.
Ты пишешь в стол - векам иным!

С беззубой Музой в бонвиванах
Литкритикессам и т.п..
Не мял ты тить на их диванах,
Чтоб пропечататься в СП.

Как мещанин ты с Русью древней,
Предпочитаешь жить в деревне
С простым народом – ближе к Богу:
Поэту славно и пророку!

Живешь ты в Руссии-Паруссии:
- Мила деревня мне и лес!

Да и скажи-ка, брат, средь бес
Поэт ли может нынче с верой
Быть хоть в поэзии их - первым?

Ведь ни за доллар, ни за евро
Не купишь царствия небес!
____________________________________






Кто над распятою отчизной
В годину смуты и тревог
Кривляет рожи в телевизор,
Поет и пляшет, славя тризну,
Того отвергнет смысл и Бог.

Пусть он блаженствуя уютом
Жизнь знал за легкую игру –
Знаю, лютой смертью он в минуту
В аду очнется поутру.

Он равнодушно к нищим братьям
Лишал их крова и еды,
Народом правя как проклятье,
Грабеж считая за труды.

Кто грабит нищие карманы,
Чтоб процветать в стране чужой -
Перед Христом козлищем драным
В обнимку станет с сатаной.

И там без неги, сна и света,
Где огнь и червь среди бесов
Кривляться станет вся планета –
Мир, что антихристу готов.

__________________________________________





Кому грядущее отверсто,
Как дар редчайший наших дней,
Кто справедливостию честно
Не лжепророчит средь людей,-
Один всегда, небесным светел,
Тот, словно истина сама,
В мирке досужих колких сплетен
Одно побдит: «Сошел с ума!»

«Вещуй, пророк, нам счастья, славы, -
Зудит народ,- дай нам обет
Спокойной жизни всей державы,
Благополучия сто лет!

- У нас грехов, вообще-то нету
Особых. Совесть нас не мучит.
Пусть солнце не заходит в тучи,
Когда поедем в отпуск летом
Куда опять на Шарм-аль-Шейх
Иль на Майорку всей семьею.
Да, чтоб не хуже, чем у всех,
Ты обещай нам под Москвою
Коттедж.
- Нет, лучше все же виллу!
- Все чтобы круто, в кайф чтоб было!
Минуют пусть болезни, горе
Всех наших родственников. Ты
Давай нам только красоты
Природ! Да чтоб в столице
Квартиру в центре,возле « Пиццы»
Проси!
- Молись за нас. Чтоб такса
Не сдохла, да на тыщу баксов
Зарплату, чтоб еще в джакузи
Мы мылись, ну, и чтобы в пузе
Не пусто было.
- Рак чтоб, язва..
Чтоб не пыхтеть за унитазом.
Ну, и так далее.
- Фартово
В стране чтоб было клево-клево!»

Пророк, коль истинен он, сразу
Он этой речи как заразы
В леса глухие убежит.

А ты? Чем ты живешь, пиит?
--------------------------------------------




Мгновений высших золотую нить
Крадет у нас нахальное мещанство,
России зеков и торговок царство –
Его б в «Samsung» -е с грязью утопить,
Да только жаль с уютом распрощаться!

Веди, поэт, всегда двойную жизнь
Меж домовых,русалок, жаб и леших,
Храня в душе божественную мысль –
Кто ими вписан в графы сумасшедших.

Иначе быта жадное мурло,
Не подавясь, минуты жизни чудной
Пожрет не глядя, когда всюду зло
Раскраснобаилось с оправданным Иудой.

Несут венерки с дисками в умах
Свои стишки в журналы завалящи,
Где сплетничают музы о делах
Быка Гермески и Сапфо гулящей.

Мещан мещане обвиняют в лжи
И судятся на томике законов.
Нет тебе правды в сей земной глуши.
Закрыто небо. Царствуют вороны.

Как ни посмотришь: капище свиней!
В ногах Молоха правят дуры мессу.
И - точки, точки живших зря людей,
К которым Бог не знает интереса.

Ты узришь только в вечности пустой,
Как Шива мчит любовною весной
Тела пустые сотен поколений
В весенней жажде оплодотворений…
---------------------------------------------------------




Глупец, кто верует в судьбу,
Кто раб деньгам и чтит утробу.
У страшной смерти на горбу
Бесславно притечет ко гробу.

Но мудр тот, кто одинок,
Забыв покой, сберкнижки, сытость,
Достав прадедовский клинок
И призывая небо в милость
Идет среди ханжей, повес
По гроб за истину небес.

Как рыцарь некогда без слова,
Взяв меч и латы, полнит рать –
Идет он прямо и сурово
За гроб Господень воевать……..

_________________________________________



На  задних  лапках  маленький  зверок
Взирает  в  ночь  морозных  ноябрей
Средь  вечереющих  с  полынями  полей.
Рогатый  месяц   катится  в  Восток.

На  темном  Западе  войсками  бродят  тучи.
Унылый вид! Ряд  кособоких  изб
Из  социализма  смотрит  на  троцкизм
В  сей  час  гугнящих  злых  телеведущих.

Стою  в  фуфайке  в  колеях   дорог
Полей  картофеля, вздыхая  поминутно.
Спешит  в  реке  печальной  и  безлюдной
Во  тьме  печальный  робкий  огонек.

Люблю   далекий   пейзаж  ночной
Природы  пермских  грозно-величавых
Лесов  еловых  с  бледною  звездой
В  могилках  сельских  древлеправославных;

И  скорбный  вид  в  темнеющих  лесах
Тропинок  светлых, горький  лист  последний;
И  деревень  далеких  на  холмах
В  бездонном  небе  хоровод  созвездий.

Я  не  люблю  Москвы, что  пожирая,
Плюет  и  чавкает  Россию  и  леса…


Хоть  будет  рай, разверзнись  небеса,
В  такую  ночь  не  надобно  мне  рая.

____________________________________________



МОСКОВСКОМУ  ПОЭТУ,
ПИШУЩЕМУ   О  РОССИИ



Москвич, айда  в  деревне посидим!
С  евроремонта  светлых  кулуаров
Приедь  сюда, забудь  свой  Третий  Рим!
Вернись  в  Россию, а  не  в  мемуары.

Вот, скажем, скотником  ты  будешь  здесь  пахать.
На  старой  ферме  в  жиже  да  в  навозе
Всю  жизнь  по  горло  ржавы  цепи  ковырять
В  январь  при  ветре  на  слепом  морозе.

Айда, москвич! В  резиновых  ботфортах
Бродить  селом! За  то  притом  дадут -
В  фуфайке  древней  пострашнее  черта –
Три  тыщи  рэ  за   гиблый  рабский  труд.

Потом  в  воспоминаниях  напишешь
Про  то, как  дохнут  поросята  вдруг …
Иль …  про  бумагу  на  налог  в  пять  тысяч
Для  загранвиз  районных  чиновнюг.

Про  то, что  стоит  новая  кастрюля
Здесь  в  магазине  800  рублей,
Да  про  Арбат … да  про  московскую  финтюлю -
Средь  томных луж  разьезженных  колей!

И  ты  вздохнешь  на  ржавую  кастрюлю.
(А  куры  жрать  канючат, а  проглот
Баран  с  барнихой!)  Ах, не  нервируй, Муля!
И  сжав  виски,  бежишь  ты  в  огород.

А  там  уж  жук  что  красная  калина!
Опять  с  гвоздя  водища  в  сапогах!
Ревет   и  стогнет  жадная  скотина,
В  калитки  тыча  ноги  и  рога.

 «Где  ж  взять  три  тыщи  на  продукты  в  рынок, -
Ты  станешь  мыслить. - Вот  … опять  трава!» -
А  уж  бубнит  шофер, чеша  затылок:
- Давай, мужик, шесть  тысяч  за  дрова!

Что  за  кошмар! Бывало, я  в  Антибах
Писал  стихи  про  ясность  русских  рек!
В  сей  поэтической  деревне  русской  гиблой
Ты  завопишь: - У, пропасть  на  вас  всех!

А  там  стучат  в  ворота: « По  бумаге
Когда  налог  заплатишь?» - и  как  шут
Орать  ты  будешь: - Лба  окрестить, собаки,
Тут  никогда  минуты  не  дадут!

Под  вечерок  бычок  со  зла  потопчешь,
Зачешешь  репу  в  жизненной  стезе:
« Где  взять  на  трактор  денег? – и  промолвишь. –
Пойти, пожалуй,  воровать  как  все!»

Но  воровать  уж  нечего! Лет  десять,
Как  все  повывезло  начальство  на  селе…

…………………………………………………..
…………………………………………………..
…………………………………………………..
…………………………………………………...



А  в  небеси  не  Бог – хохочет  месяц,
Как  яхта  Абрамовича  в  теле.

Так  через  год, зарезав  скот  безвинный,
От  злой  тоски  да  нищеты  такой
Запьешь. И  скажут : «Ведь  вот  пил  он,  как  скотина!
А  был  поэт, пожалуй, он  большой!»

Совсем  иным  здесь  станешь, брат, поэтом,
Румяный  бог  парнасского   родства.
Купи  ж  билет!
Но  …  не  дает  ответа!
Народ  безмолвствует. Кишит  себе  Москва………

____________________________________________





Все  мглы  и  мглы! Две  слабые  звезды
Едва  мерцают  в  грозных  мрачных  тучах.
В  деревне   темной  голые  кусты
Ерошит  ветер  в  пустоте  дремучей.

Поэт  забвенный, в  дикой  стороне
Всю   ночь  брожу  я  по  замерзшей  глине.
Два  фонаря! Вот  только  други  мне
На  безответной  гибельной  пустыне.

Чуть  желтых  окон  тает  два  огня
В  тяжелых  мглах  на   черных  километрах.
Все  снег  и  дождь! При  круге  свете  я
О  злой  тоске  задумаюсь  поэтов.

Под  черным  ветром  окаянных  лет
Угрюмый  лес   чуть  виден, стонет, плачет.
На  сотни  верст  живой  души  здесь  нет.
Как  все  черно! Как  беспросветно-мрачно!

Темнеет  церковь  за  селом  вдали,
Да  иногда  в   коряги  да  овраги
Вдруг  мертвый  месяц  трупом  из  петли
Щербатит  зубы  в  жуткие  овраги …

________________________________________





ИЗ   ПАЙОНУСА


Гармоний   слушатель   зазвездных  неслучайный,
Как   я  скажу  глухому  миру    з  д  е  с  ь?
Всех  светов  тьмы  свидетель  чрезвычайный
Один  сопутник, кто  хоть  тут  он  есть  ль?

В  сенате  Рима  скиф, я  варвар  дикий
Не  песни  пел – пророчил  в  их  чертог.
Но  в  шапке  войлочной, посол  снегов  великих
Гиперборейских, я  смешон  средь  тог!

Им  говорил: На  Севере  равнинном
У   вечных  льдов, где  Рима  ветр  едва
Шевелит  ели, грозным  исполином
Восстанет  некогда  Рим  новый – град  Москва.

Затем  за  ним  столицей  Руса  грозной
Поднимет  Бог, земли  и  звезд  Творец,
Еще  страшнее  город  семизвездный.
Он  Град  Конца, он  смертных  всех  венец!

Там  новый  мир! Там  центр  всей  вселенной
В  подлунном  круге  в  блещущих  снегах
Не  в  ваших  плоских  картах  неизменный 
Восторгнут  будет! Честных  рай  в  веках.

Едва  сенаторы  тому, смеясь, внимали.
Их  беспокоил  Сулла  и  Восток.
Из  кожи  кркодиловой  сандалии
У  Гая  Терция – и  на  ослов  налог!

На  языке  невнятном  латинянам
Среди  сенатских  споров,  склок  и  врак
Иным  послам -  восточным  страшным  странам
Вплоть  до  Китая  рек  глупцам, дурак!

И  ныне  у  престола  фараона,
На  Север  глядя  в  лунные   пески,
К  звезде  Полярной, слогом   похоронным
Кому  не  ведая, сижу, пишу  стихи!

Я  тут   услышан, понят  и  обласкан
У  египтянок  во  Дворце  Цариц.
И  нежным  сердцем  женщин  сих   всечасно
Я  утешаем  скифским  летом  птиц.

Я  им  пою, созданьям  Легкомыслья,
Все  тут  же  забывающим… Восток!
Ночами  с  пирамидой  звездных  истин
Беседуя – и  слышит  мертвый  бог!

Иду  поутру: персы  и  армяне,
И  Нила  данники – все  судит  за  спиной
С  кривой  усмешкой :  -  Что  за  народ, славяне?
И  этот  Рос … что  их  за  бог  такой?


___________________________________________




МОСКВЕ


И  вот  Москва, столица, где  не  ведай,
Какая  мразь  где  выскочит  с  добром!
Пою  тебя, стеклянный  град  стоцветный,
Всех  диких  стран  помойное  ведро.

Здесь  всяк  нечистый  нечестивец  чисто
Года  сжирает  русским – злой  вития.
Кабы  я  тряс  Москвою  как  монисто -
Певцы  ТВ  в  пародию  России.

Что  видел  я  в  столице? Мне  невмочь
В  глухую  ночь  без  дум  отдохновенья.
С  Москвы  приходит  Мертвая  Немочь,
Бросая  в  Русь  четыре    мрачных  тени.

… какой-то  бледный  тонкий  червячок
Бахвалился  подруге  у  подьезда,
Как  на  Рублевке, новый  русский  бог,
Он  станет  жить, не  замечая  бездны!

Как  это  все  мне  мило  и  знакомо!
Назавтра  гроб, сегодня – бар, мечты!
Что  переспорит  жаркий  свет  звезды
Так  пред  огнем  бахвалится  солома.

Как  странник  долгий  я  смотрю  в  столицу:
В  стране  волков  хватает  егерей.

Да  нас  услышит  новых  фонарей
В  зеленых  соснах  тихий  свет  провинций.

__________________________________________





Роняет  солнце  бледные  лучи!
Сей  диск России  хладный, мелкий, жалкий
В  округ   лежащие  роскошнейшие  свалки!

Кучкуясь  в  стаи, уж  поздние  бичи
Листом  гофрированным  да  вонючим  дымом
Убогих  печек  привечают  зиму
Близкогрядущую.

Уж  смылися  грачи,
Как  москвичи, в  Египет  и  в  Хургады…

В  луче  закатном  розовеют  склады,
Да  две  березки  дохлые  приветом -
Как  память  сердца  лирикой  поэтам
Московским  машут – право, жалкое  растенье!

Пустыня  серая, закат  и  запустенье!

Вдали  кишит  раздавленной  змеей,
Грузовиком  разьезженной, сам  МКАД!

Но - сверх  него  поэты  вдаль  летят
Мечтой, поя  холмушки, деревушки,
Церквушки, бабочек, ромашки  да  опушки,
Не  вылезая  за  сию   границу
На  наши  свалки  из  своей  столицы…

Стоим  как  боги  на  итог  цивилизаций –
Как  два  атланта  смотрим  с  бережка
Глухой  Британии…

С  Обьединенных  Наций
По  Зодиаку   прут  три  огонька
Обжор  с  Европы  и  болтушек  из   столицы…

Которым  главное – чтоб  длинные  ресницы.

Печально  свалка  мертвая  дымится,
Пейзаж  привычный  нам  в  глуби  Россий!

Се - ПВХ   воняет  на  грязи
Истоптанной.
Как  стерты, серы  лица
Ненужных  русских  в  искривленный  тополь!

Котельная, похожа  на  Чернобыль,
Которая  сейчас  гоняет  в  сети
Поэтам  лирик, утонувшим  в  Интернете,
Калории…

Бомжи, всем  ненавистны
Московским  фифам,  мытым  в  ваннах   чистых,
С  шампунем  - вот  бомжи  сидят  с  костром  своим  по  жизни,
Все  шваль, все  пьянь, все  мерзость, дрянь, не  люди!
Вдали  Москвы, которая  всех  судит.

Здесь  бродим  мы, приехав  с  Неумойки
Гулять  в  Москве  в  московские  помойки.

Тут, глядь, Наровчатовым  мечет  ветер  листья,
Тут  даже  Шолохов, евреям  ненавистен,
Твардовский  там, там - «Новый  мир»  советский,

Пейсатели, которых  не  подецки
Теперь  колбасит – вон  в  журнале  «Знамя»
Их  имена  с  гнилыми  сапогами.
Там  Рыбаков-Евреич, там -  Кривцов…

А  тут  с  Марининой  сам  Юрий  Кузнецов
Со  словарем  немецким  вперемешку,
И  Бек, и  Брежнев, там  с  «Водою  вешней»
Гамзатов  с  томиком  «Узбекские  поэты»…

Запрошлогодний  календарь  секретов
Сктин  домашних – модный  гороскоп,
Без  стекол  старый  ржавый  телескоп,
Две  шестеренки, видеоплеер  «Сони»
И -   унитаз  расколотый  в  бетоне.
И  чаша  с  пластика  с  прогнившею  перчаткой,
Палеонтологов  грядущая  загадка…

Все, что  Москва  огромная  создала
Для  век  грядущих  интернационалу –
Гибриду  будущей  здесь  среднерусской  расы
Китайца  хитрого  с   безтормозным  кавказцем.

Но  тут  возникло  сбоку  привиденье:
- Кто  вас  сюда  пустил  без  разрешенья?

Мы,  фээсбешным  аусвайсом  с  рая
Контор  охранных  ему  в  фиксы  помавая,
Как  триумфаторы  к  котельной – жить  как  в  Припять
С   провинциальным  русским: Где  бы  выпить?

……………………………………………………..
……………………………………………………...
………………………………………………………
………………………………………………………

Мастифф   угрюмый, сей  дубина  стоеросовый
Над  пуком  книг  продрогших  девяностых
Глядел  нам    тупо  вслед  как  с  похорон,
Советской  Леты  бдительный  Харон.


_______________________________________________




НЕБО



Холодной  зимнею  зарею
Леса  печальные  стеною
Молчат  над  улочкой глухой
Завороженною  тайгой.

А утром серым  и  туманным
Два  дня  покаплет  с  черных  крыш,
И  стелет  горький  дым  в  камыш,
На  оснеженные  поляны.

Но  вновь  ярится  силой  новой
С  луной  жестокой  и  багровой
Предвечный  светоч  и  мороз
Под   хороводом  диких  звезд.

На  Север  гляну: зябкой  пихтой
Стоит  там  грозный свет  кольцом
С  звездой  Полярною  трехликой 
В  Гиперборее  праотцов.

На  Юге  два  молчат  атланта
Под  бездной  светочей  пустынь,
Неся  бессмертных  аргонавтов
Над  океаном  в  сад  богинь.

И – все  Мороз, да  тьмы  во мраке,
Да Смерть, да  Сон, да  жизней  бред!
И – Слова  траурные  Знаки
На  скалах  умерших  планет.

______________________________________





Взойду ли в гору отдалиться,
Пшеницей лунной ли иду-
Везде в обычных женских лицах
Тебя, небесная, найду.

В кувшин ли винный поклоняясь,
Иль в облаках паря с орлом,
Или ползя в земле с червем-
Везде я милой обретаюсь.

Или на дикую солому
Когда падет ее слеза,-
Мир ниспослать земному дому,
Во всем ища ее глаза.

Как странник неба без заботы
Во всем искать ее цветы,
Ее нездешние щедроты,
Ее пречистые следы.

И - только нежить осторожно
За ушком лунный завиток,
И эту маленькую ножку,
И петербургский башмачок.
-------------------------------------------------



Когда поэт из недр народа
Цветет сквозь боль его, тогда
Един он обретет свободу
По воле высшего суда.

Пусть он живет забыт, безвестен
Живым – но мертвым говорит
С высот:« Иному я без лести
Всегда был предан – и пиит!«

А тут живет он непрактично –
Аскет в юдоли по лесам.
Но старомодный стих классичный
Один угоден небесам!

В эпоху дикого бесчестья,
Разврата сытых казнокрадов
И в гладе знает он веселье
У Музы - в пир у геростратов,
фаллопоклонников скабрезных,
лишенных горнего таланта,
где содомитские болезни
мужланов - в тунике Эрато.

Глагол небес молчит он с честью
Над рыбьей тупостью земной,
Иному позванный, как вестник,
Поэт империи иной.
-----------------------------------------


РАЙ

На областном  вокзале  есть  вино,
«Портвейн»  дешевый, рай  для  неудачных.
А  в  электричке  есть  немытое  окно,
Да  рубль  путинский  зелененький  заначный.

Ни  в  милость  не  подашь, не  купишь  хлеб!
И  третий  месяц  нету  ни  копейки:
По  сокращенью  кадров  не  в  ту  степь
В  отделах  кадров  водит  жизнь-злодейка.

Умрешь, вот  так  же  будешь  век  сидеть
В  сыром  вагоне  мерзлой  электрички,
Да  видеть  мертвяков  всю  ту  же  мреть,
Храпящих  до  рассвета  по-привычке.

В  загробный  мир  российского  безлюдья
В  снегу  продрогшем  серым  первопутьем
Дымя, ползет  от  трактора  скелет...

Уж   Юбилей  Разрухи – двадцать  лет!

Поеду  к  Брежневу. В  могилке  на  москвах
Вот   расскажу  ему  про  нашу  Пойму.
- Шестьдесят   копеек  в  тех  еще  годах
  Подай, Ильич, на  масло  и  на  мойву!

Но  Брежнев  с  Пименом  в  обнимку  горячо
О  чем-то  судят, не  глядя  обратно.
Тут  строгий  Пимен  вскользь   через  плечо:
-  Там  москвичи  во  всем  и  виноваты!

Я, сжат  толпой  на  станции, пятном
Сижу  на  полке  рядом  с  чемоданом.
Опять  в  тоске  немытое  окно
Глядит  на  снег  и  вымершие  страны.

И  всю  обратную  дорогу  в  перегон
Я  помнить  буду  на  автопилотах:
Сторожку, Пимена, и  чайник,  и  батон,
И - в  рай  закрытые  советские  ворота.

______________________________________




У  черного  болота
На  новеньком  на  льду
Темней, бедней  народа
На  свете  не  найду.

На  долах  омертвелых
И  по  угорам  рек,
В  избушках  обгорелых
Лежит  уж  первый  снег.

Под  серые  под  тучи
Бурлит  уже  зимой
Из  проруби  кипучей
Болотною  водой.

Была  когда-то  лодка,
Той  лодки  уже  нет.
Давно  ее  торговка
Украла  на  цветмет.

Из  бревен  черных, древних
Мосток  в  ветру  скрипит.
Две  трети  сей  деревни
В  ольховнике  лежит.

В  продрогшие  могилы
Туманная  луна
Взирает  в  мир  застылый.
Скрипит, скрипит  сосна.

А  в  полночи  во  мраке
Царь-голод  и  болезнь
На  избы  и  бараки
С  могил  приносят  песнь.

О  будущем  в  Нью-Йорке
С  иных, других  планет
Двум  мужикам  с  махоркой
Вещует  президент.

Да  смотрит  в  мир  застылый
Загробною  сосной
В  продрогшие  могилы
Продрогшею  луной.

Всю  ночь  визжит, ярится
Невиданная  черть
На  гробовые  лица –
Подруга  наша-смерть.

______________________________



Живущим  от  желудка  до  желудка,
Певец, кого  ты  развлекаешь  тут  стихом?
Все  косно  жизнь  слепую  без  рассудка
Проводит  в  заблуждении  тупом.

Хвалясь  свистящим  лаковым  железом
На  трассах мимо  бедных  диких  стран
Скупец  сквозит, стремится.. Бесполезно!
Едва  рожден – весь  гробу  он  отдан.

Миллионы  мертвецов  на  мертвой  вере
На  этаже  тридцатом  смотрит  тверди
В  трущобы  мира  на  краю  империй
В  багровом  зареве  долин  бетонных  смерти.

Блажен, кто  жил  вдали  столиц  вампиров
Гоним, безвестен, чужд – но  тем  живой!
Блажен  поэт, не  спевший  трупам  мира
Приятной  песенки  привычной  ни  одной.

________________________________________






Каким ты таинствам причастен.
Когда лишь Смерть привычна к ним:
Земного шифра лик ужасен
Весь - недоступен он живым.

Он - яд мгновенный в чаше сладкой:
Так Смерть возносит до звезды,
А остальным ее оглядка –
Как жгучий поцелуй гюрзы.

Но, умирая еженощно,
Великих тайн дивится зрак.
И ясно видишь ты заочно
Конца земного час и знак.
----------------------------





Люблю я снежный пляс метели:
Как нянька в древней колыбели
Мальчонку байкает, шутя.
Но плачет буйное дитя.

И как покойник огород
Стоит, укрытый с головою,
И провода как нитки рвет
Осатаневшею пургою.

Тогда дымящим керосином
Гоняет смертную кручину
Селян запасливый народ.
В трубе стенает и ревет,
И страшно колокол гудет!

Но вот покоит вновь луна
Весь мир из нашего окна:
И сразу виден через двор
Унылой бедности позор!

Изба соседская кривая,
Деревня, дура холостая,
Что смотрит в призрачную даль
Сквозь молью траченую шаль.

Колдуньей бешеной и злою
Здесь иго бродит вековое
Вокруг беспечного села-
И выдувает все дотла!

Кого – заботой оглоушит,
Кого петлей за горло душит.
Кого рублевкой задобрит.
Кого бутылкой уморит.

Судьбина злая беспричинно
Дитя, старуху и мужчину
Здесь в сатанинский рог загнет
Не за столетье, а за год.

И мрет крестьянин:
Труд ужасный,
Бесплатный, рабский, злой, напрасный –
И ум, и сердце иссушил,
Давно в скотину превратил.

И уж вовеки не мечтать
Ему Америкой иль Римом:
Как пес голодный, нелюбимый
Он будет вечностью блуждать,
Обьедки жалкие искать
У ног хозяев, злых рвачей –
Беспечных, сытых москвичей
………………………………………..
……………………………………………







Воздвигнуть ясные столицы
На злых болотах мертвецов
Одна лишь лира не страшится,
Когда все спрятало лицо.

Над липким илом будней красно,
Над безязыкой глоткой тьмы –
Поэта солнце полновластно
Сиять промозглые умы.

Стоишь, поэт, ты над пещерой
Кровавых полуобезьян,
Как речь, как меч надмирной сферы,
Весь звездной пылью осиян.

Из бездны мглой безблагодатной,
Питаясь мясом лишь сырым,
Не процветет из ртов проклятых
Ни Ра, ни Дант, ни Третий Рим!

Сокрыты глиною потопа
Рубила их и черепки.
Так безязыкая утроба
Столиц сжирает огоньки.

А ты поэт, ты меч, ты воин
Самой небесной красоты-
В дворцах гармоний петь достоин
Небес нездешние цветы.

Иное солнце молодое
Ты пой - слепцам, хоть света нет.
Да робко тянется живое
Из недр драконовых на свет.
-----------------------------------------------------



ВОЗМЕЗДИЕ


В ресторанах набили утробу,
Просверкали забытой страной,
И копилася праведно злоба
По стране от надменности той.

Чем Россия славна меж народов
В тыщелетнем язычестве дней?-
Черепами да саблей голодных,
Наказаньем льстецов, богачей.

И – притихли за жалюзи: ало
Осьминоги стреляли в лесах.
И сверкала, и в ночь ропотала
Как народ, как возмездье гроза.

Тут – бежали и били коленкой
Кейсы зелени, падая в рвы,
Рассыпали бриллианты и деньги
В переулках горящей Москвы.

Высоко на сияющем храме
Карлик злобно биноклем сверкал,
Дирижируя псам и ораве –
Генералишкам тростью стучал.

А потом в Триумфальную арку
Сквозь салют и листовки толпы
В лимузине, как на катафалке
Проезжал по проспектам Москвы.

Бодро радио в ночь проорало.
Мглы салют разрывал далеко.
По кишкам богачей проплывала
Как акула машина его.
__________________________________



ИЗ  Н.А. НЕКРАСОВА

Вот  парадный   подьезд. По  торжественным  дням,
Одержимый  чиновничьим  зудом,
Целый  город  с  каким-то  испугом
Подсекает  к  заветным  дверям.

Записав  свое  имя  и  званье
Секретаршей  смазливою  в  лайкре,
Собираются  к  шефу  Незнайки
На  доклад (ибо  в том  их  призванье).

А  в  обычные  дни  сей  роскошный  подьезд
Осаждают  серейшие  лица:
Прожектеры, искатели  мест,
Властилины, тузы  из  милиции,
Да  профуры, сильны  ягодицами,
Да  попсюхи ( а  с  кем  положиться  бы?)

От  него  и  к  нему  то  и  знай  поутру
Все  крутые  скользят  иномарки:
Лимузины  да  «Порши» -  и  будто  в  дыру
Возят  взятки, с  Парижу  подарки…

Раз  я  видел, сюда  подошли  мужики
Из  провинции,  чуда  желая…
Токарь, смазчик, - все  голь  перекатная  и
Нищета, словом, Русь  золотая.

Показалась  охрана.
« Менты, допусти!
Обирает  банкир, наш  хозяин!
Получаем  пять  тысяч,  с  шести  до  шести
Пашем-пашем, а  он  увольняет!»

Их  менты  оглядели: бродяги  на  взгляд!
Словом, лохи!
Демократизатер!

Проходил  мимо  тут  от  Госдум  депутат
Обронивши: « Гоните  их  на  .......!
Наш  не  любит  рванину, Абрамыч  Андрей.
У  них  есть  своя  власть  на  законе!»

Повязали  их, били… Они  вдоль  Рассей
Покатились  в  плацкартном  вагоне.

А  Абрамыч  Андрей, телевизерный  бог,
Олигарх, уж  которые  сутки
В  шестизвездочной  яхте  плевал  в  потолок,
На  Канарах  обняв  секретутку.

Под  пленительным  небом  Сицилии
И  в  Майами  на  вилле  в  тени,
Безмятежней  аркадской  идиллии
Проводил  он  преклонные  дни.

Созерцая, как  солнце  пурпурное
Освещало  платаны  в  закат,
По  привольное  море  лазурное
Окуная  тропический  зад.

За  заставой  в  столовке  убогой
Мужики, все  пропив  до  рубля,
Вдаль  пошли, побираясь  дорогой,
Все  стонали: «Как  терпит  земля!»

Стонут  в  каждом  глухом  городишке
У  подьездов  судов  и  палат.
Стонут  в  собственном  старом  домишке,
Свету  божьего  солнца  не  рад.

Укажи  мне  любую  ты  зону,
Где  бы  русский  мужик  не  стонал –
За  шесть  досок  шесть  лет  по  закону
Где  бы  зону  он  сю  не  топтал!

Видя, как  за  забором  воруют
Эшелонами, кучей  цистерн,
Штабелями, и  как  из  крышуют –
Все, чего  не  предвидел  Жюль  Верн!

Выдь  на  Волгу! Чей  стон  раздается
Под  Казанью  иль  в  фанзе  любой?
Знамя  красное  вьется и  вьется.
Баржу  тянут   лебедкой  простой!

Где  народ - там  и  стон. Эх, Предвечный,
Что  же  значит  сей  стон  бесконечный?

Ты  проснешься  ль, исполненный  Сил?
Или  их  повинуясь  закону,
Что  разграбили  долы  и  троны,
Под  себя  лишь  писали  законы,
Ковыряли  на  Запад  короны –
Все, что  мог, Ты  ужель  совершил?

Но  Предвечный  молчит… И  не  внемля,
Зависает  трехзвездное  с  Кремля
Непонятно  чего  во  всю  ширь!

А  тебе – лишь  летальный  исход,
Мой  ограбленный  русский  народ! -
Комь  да  Кемь, Магадан  да  Сибирь!

_____________________________________________



До гроба мне в уединеньи,
Видать, начертано судьбой
Все видеть бедные селенья
В мороз крещенский под луной.

Да черный рушенный штакетник,
Да два остова от пион,
Сидя с зарплатой как без денег,
Смотря в экран на Вавилон.

На битом брежневском матрасе
Неделю с гриппом за грехи
В журнал профанов на Парнасе
Костить московские стихи.

Над ледяной струей порою
Над рукомойником вздыхать,
Следя за музой молодою
Заезжей в чтомую тетрадь.

На музий длинный нос в пороге
Смотреть, не слыша слов игру,
То на ее кривые ноги,
В стихи кривые в Стихи.ру.

Когда ж она уедет рано,
Поэтов наших вздор и бред
В журнальный зал сплошных профанов
Закрыть навеки: «Где Поэт?»

Коту читать чужие вирши
Со крышей, сьехавшей в сугроб,
А не ценителям в Париже
Стихов нечитанных Европ.

Или в кафе на Брайтон-Биче
Мечтать читать свои стишки
Какой краге богатой – нищим
Поэтом русской злой тоски.

И в людоедском настоящем
Копать средь тысячи поэт
Напрасно русский стих звенящий
До пота ночью в интернет.

«Поэт аффтар о выпей йаду!»-
Изречь на Windows ста окон…
Кого б себе избрать в Эрато
Средь пьяных девушек тех вон?


_________________________________________






В ничтожестве ты жил,
В ничтожестве помри.
Провалиться режим
Как в бездну упыри.

А до времен иных,
До горнего суда
Висит в полях пустых
Небесная вода.

Потомок мой в Руси
Сам точно как и я
Вновь станет в небеси
Скитаться с похмеля.

Не плач и не проси
На рынке бытия,
Когда святым в Руси
Нет места, смерть моя.

Мы все, миллионный рой,
Забытых имена,
Задавлены тобой,
Нерусская страна!

__________________________________________





Мы помним все: бесплатные квартиры,
Микрорайонов новых огоньки…
Страну как светоч нищих полумира
И новых ГЭС твердыни у реки.

У щедрых нив у деревень в огромном
Спокойном небе новый ряд домов –
Не для воров, не спекулянтам помним,
Стада на нивах с тысячей коров…

Мы помним все: как колбасу на свалки
Враги России сыпали в навоз,
Очередищи за вином и драки
В пустых прилавках при обжорстве бонз.

И нищих Ельциных, болтающих в метро
О привилегьях, ваучеров груды,
Заводов наших воровство, погром,
Как влез в ТВ в апостолы Иуда.

Как разбомбив богатый СССР,
Куда в Израиль с золотом бежали
Евреи-диссиденты нам в пример,
Как в ЦРУ за то рукоплескали.

Как вывозили бесы белым днем
В фуфайках древних споенной державой
Лес, нефть, зерно, сапфиры, чернозем,
Что дал Христос лишь нищим православным.

Как нам про кризис квакала вся тля
С болот кремлевских – сволочь подпевала,
Как мелочь рыли, но лишь два рубля
В буханку хлеба деткам не хватало.

Как с крыш дырявых лило, с потолка,
Как на экране жрали, пили стервы.
Как хоронили сверху мужика,
Который с горя в петлю лез не первый.

Как уплывала вся Святая Русь
К семейкам жадным, свиньям зло несытым.
И олигархов-кровопийцев гнусь
Нерусских вспомним на своих молитвах.

Пешком замерзших нищих не берет
В салонах чистых преуспевших стая.
Лишь нищий нищим денег подает,
А «Форды» с «Вольво» мимо проскользают.

На свете том все вспомним пред Христом,
Внизу увидев черный рой министров,
Попсюх с ТВ, начальство, злой Содом
Бессонно лживых тележурналистов.

__________________________________________________



ЛИПЕЦКОЙ     ДЕРЕВНЕ



Что лучше  нам: богатый  ад  столиц
Иль  нищий  сельский  рай  страны  забытой?
Моля  взять  в  долг  у  безответных  продавщиц,
Стоит  мужик, мечтая  о  пол-литре.

Вот  пейзаж: у  кособоких  изб
Тележку  колеей  две  бабы  тянут…
Одна  в  советской  болонье, другая  из
Китайских  пятен, свитер  с  Пакистана.

Мужик  на  тарахтелке  прет  бревно
Засохшее. Ржавеет  в  этом  рае
Пустое  поле.
Дерево  одно
Пустое, мокрое.
Горбыль  козел  сгрызает.

Две  воробьишки  на  корыте  жестяном
Следят  у  пса  на  мятый  алюминий
Остатки  каши.
Светит  за  прудом
Электросварки  огонечек  синий.

Последняя   корова  на  Земле
В  дождливой  серости  глядит  на  банный  веник.
« Не  прокормить, проклятую! – во  мгле
Гугнит  старуха. – Нет  посыпки, денег!»

В  холодном  магазинчике  села
Средь  мокрых  спин  я  маюся  томленьем.
-  Повесился  Протыгин. Не  дала
   Ему  с  утра  Танюха  на  похмелье!

А  в  телевизоре  скокочет  новый  черт
На  фоне  Ниццы, яхт – козою  блеет.
Безухий  бродит  и  бесхвостый  кот
У  пыльной  магазинной  батареи.

Что  делать  в  нищем  рае, коли  есть
Нам  на  аванс  500  рублей? Богатство!
И  с  банкой  кильки  надо  б  знать  и  честь!
Прощайте, граждане!  Такое  государство!

Скорее  б  ночь! Не  видеть  нищий  рай.
Сидим  мы  с  водкой  за  изрезанной  клеенкой:
Холодной  печки  выщербленный  край,
Его  жена  болеет  селезенкой.

Веселой  жизнью  золотых  столиц:
Убийц, профур, богов  капитализма
И  тут  мелькает  яхтами  из  Ницц
Немой  корейский  пыльный  телевизор!

На  серой  улице  смеркается.
Об  столб
Стрекочет  дождь, по  избам  серо-хмурым…
Все  тот  же  мается  и  чешется  козел.
И  древо  жизни – как  из  арматуры.

А  по  ночам  здесь  в  пустоте  глухой
Не  видно  звезд  московских  иль  турецких –
И,  как  циклоп,   сверкает  над  страной
Прожектор  глазом  былей  просоветских.

В  глухую  ночь  в  великой  немоте
Полей  продрогших  липецких  безлесных
Забрешет  сучка.
Светит  на  кусте
Пакет   блестящий  лейбом  «Мерседеса».


__________________________________________




РУССКИЙ   АПОЛЛОН

Четырехстопный  ямб  мне  надоел!
Но  в  остальное  мысль  не  влезает.
Пора  б  гекзаметром  наш  оживить  предел
Болтливых   муз… но  виснет… замолкает!

Забыться  в  удручающих  стихах,
Во  Интернете  сидя  до  зевоты -
На  либералках, шустрых  на  словах,
На   бук  угрюмых - наших  патриотах.

Поэтов  бога  трон  установлен
В  селе   России. Он  снегами  блещет!
А  бог  поэзий, русский  Аполлон,
В  Великом  Устюге  на  рынке  ловит  речи.

Неблагосклонен  он  до  городов
И  рифмачей  квартир  космополитских;
Сети  поэтов, их  бетонных  строф
Чураясь  тяжких, матом  жжет  по-римски.

Он  любит  дым  избушки  да  луну
В  сугроб  сидящую, как  колобок  в  сметане,
Гаданья  дев, гармошку, старину
С  котом  и  ведьмой  в  острове-Руяне.*

Наш  бог  гармоний  любит  лишь  напев
Послушать  баб  у деревень  славянских:
Полнощны   вздохи  томных  русских  дев,
Не  вздор  нимфеток  в  лаврах  итальянских.

Сидит  наш  бог  в  урманах  и  тайгах,
Вполне  за  два  столетья  обрусевший.
Наш  Аполлон  в  ялОвых  сапогах
Сидит  на  лавке, с  борща  раздобревший.

Он  ходит  в  баню. Неодетых  нимф
Веселый   рой  готовит  ему  веник.
Мелькают  перси … животы …  и  нимб…
Теперь  он  наш  и  барин, и  помещик.

Помолодев, он  щелкает  игриво
Богиням  голым, позабыв  о  лире, -
На  коей  пошло, однострунно и  фальшиво
Постмодернисты  воют  в  «Новом  мире».

А  после  бани  русский  Аполлон,
Опохмеленный  редькою  и квасом,
Со  мной  сидит, в  компьютер  углублен,
Все  литжурналы  лая  сиплым  басом.
               

                • - санскр.

___________________________________________



Русскому  богу



О, бензобак! Ты  есмь  собой  итог
Кичливых  физиков  и  лириков – как  черви
Они  гимзят  в  столицах  двух. Ты -  бог
Всех  пресловутых  в  дымных  пробках  черни.

О, нефтебаза! Величав  твой  вид
До  горизонта  с  трубами  на  нивах,
Где  по  ночам  на  «Вольво»  аонид
Мелькает  фейс  московского  разлива.

О  радуг  свет, мерцающий  в  мазуте!
Во  время  оно  жили  без  наук
Пешкобродящие   гориллы  все, не  люди!
Вот  это – «заец». А  вот  это – «жук».

Вот  это  называлося  «береза»,
А  это  «куст», а  это  - «птиц  в  грибах».
В  стеклобетон  окован   рай  подзвездный,
Где  мы  из  глины  делаем  хлеба.

О  водород! О  дивные  ловушки
Нейтронов  чудных  и   высоких  доз!
До  горизонтов  милые  катушки
Сверхпроводимые! О, нанорай  до  звезд!

О  мегаполисы  повсюду! Трансглюкатор!
О, грандиозный  сущий  всем  и  вся
Вечноживой   трионный  Терминатор!
Веди  нас  к  звездам, светлая  стезя!


_______________________________________




ПОЭТ



Течет, широко  разливаясь
В  долинах - слабенький  ручей!
В  зените  солнце  посмеваяясь,
До  пыли  сушит  злак  степей.

Бесплодны  путника  молитвы!
Озера  блещет  пред  тобой
С  горюче-горькой, ядовитой
Водой  тяжелой  и  немой.

И  камень  серый ноги  ранит,
Сны  миражей  волнуют  твердь.
И  на  пылящем  караване
Пыль  оседает  словно  смерть.

Не  так  ли  ты, поэт  безумный,
При  солнце  жесткого  лучах
Среди  бесплодных  дол  угрюмых
Звенишь  в  безжизненных  местах?

А  мимо  мир  бежит  проворных,
Как  караваны  новостей.
Где  у   озер  бессловно-мертвых
Мерцают  кладбища  костей.

_______________________________




БОГАТОМУ   ДРУГУ




… Куда  ж   поедем? Ведь  проклятый  гремлин
Повсюду  избран  толпами  на  «Кремлин»!
И  всюду  тянется  рука  Москвы  свободно
До  тощей  шеи  русского  народа.

Россия – быль… Нью-Йорк  дерьма  Америк…
Мир  остальной – он  как  вонючий  морг!
Москва, Париж, Мадрид   или  Нью-Йорк
Стальных  конструкций – на  трухлявой  вере!

И  всякий тепл, но  не  горяч  в  сердцах,
Чтоб  встать  за  полночь, радостное  пламя,
Встречать  Христа  как  родного  отца
С  дороги  грязной  в  дырах  сапогами.

Куда  ж  поедем? Всюду  ад  и  жуть!
С  зеленых  волн  на  сейнере  с  орбиты
На  мысе  Горн  блистает  Млечный  Путь
В  кристаллах  льда  полночной  Антарктиды.




________________________________________




Мы - красные птицы рассвета
Над миром вечерним парим,
И самым достойным поэтам
О будущем мы говорим.

Грядет эволюция духа
Тишайших и подлых умов –
На трон возводить потаскуху
Из темных подьездных углов.

Недолгим их царствие станет,
Ведь красные крылья святей.
С небес революция грянет
О сонные царства людей.

____________________________________






ВИКТОРУ  ОДИНУ


Тому  как  20  лет  в  изгнанье
Без  пешехода  с  городов
Все  глухо, мертво  в  мирозданьи
Как  на  том  свете  у  лесов.

Как  дед  времен  Екатерины
Глядел  в  аглицкий  паровоз –
Так  в  иноземные  машины
Дивлюсь  средь  леших  да  берез.

Изба  как  девушка  в  фуфайке
Глядит  сквозь  солнышко  за  дом
На  итальянский  лоск  зазнайки
В  «Фиате»  женщины  с  пупком.

С  немытой  банкой  трехлитровой
Три  мужика  да  бражкин  черт
В   деревне  нищей  и  хреновой
Пошли  как  столб  за  горизонт.

Когда  обратно  Алкоголис,
Наш  грек, их  кузовом  привез,
Вновь  вездесущий  мегаполис
Завыл  Киркоровым  как  пес.

Поэтов  тыщи  в  интернете
Стучат  о  счастье  на  селе,
Но  все   как  сукины  как  дети,
Как  наркоманы  на  игле.

Тому  вздыхала  за  избенкой
У  Робинзона  в  десять  изб
Безпастуховая  Буренка
В  безпастуховый  парадиз.

О, друг  далекий, странен  добрый
Мне  отзыв  твой  во  интернет,
Благословивший  стих  мой  скромный –
Он  здесь  как  Божий  мне  привет.

_________________________________________


Живешь, никого не полюбишь,
Живой полусгнивший мертвец.
Из серого города то бишь
Бежишь в деревенский крылец.

Пустою равниной о небо
Шумят лебеда и дурак.
Жить пошло, подохнуть нелепо,
Вот жизнь и коптишь кое-как.

Когда все любови былые
В Америке, Польше, Москве.
Пляши, гимназисточка Лия,
В предзимней и колкой траве!

Наш дом почернелый и сонный
В засмертных, голодных полях
Страною святой, уголовной
Летит и летит за овраг.

Зима и декабрь скатают
Из снега снегурке лицо.
Метели у нас отдыхают,
Садясь на седое крыльцо.

А помнишь, с тобой молодые
Мечтали, ты помнишь тот день?-
Проклясть эти нови России,
В забвенья уйти деревень!

Пока все мертвеют, не зная,
Что в вечности зеркала душ
Пусты, как пустая-пустая
Их жизнь как вселенская чушь.

А мы в их гробницы-столицы
О полночь побдим как всегда,
Как мир-крематорий дымится,
Большие как жгут города.

_________________________________



ПОСЛЕДНИЙ  РИМЛЯНИН

Останий  знак  померкнувшего  лета
В  реке  седой  скрывает  зыбкий  лед.
Я  жду  письма, московского  привета.
Но  ящик  пуст. Строки  никто  не  шлет.

Здесь  научен  в  глуши  глухой  изгнанья
Ни  от  кого  в  бесящихся  годах
Не  ожидать  стихам  своим  признанья.
Стихи  в  наш  век – пустышка, глупость, прах!

Уж  не  поет  чаровник  вечных  песен
В  столицах  мира, волнователь  струн.
Он  поднят  на  смех, шут  же  чужебесен
В  поэтах  первый – рыночный  крикун.

Лишь  вещной  роскошью  и  бедным  поселянам
Доходит  век  мещанства  и  греха –
Мамона  бог  и  гуннам, и  славянам
В  закатных  мира  славой  в  облаках.

И  все  шумит! Там  в  храм  литературный
Торговцы  влезли  в  царстве  фарисей;
Шумят, бранятся, продавая  урны
Давно  забытых  царственных  теней.

Как  тот  поэт, последний  Рима  житель,
Во  тьме  пожарищ  рухнувшей  страны
Я  слышу:  в  храме  муз  сквернят  обитель
Былых  поэтов  варвары  войны.

Смотрю  в  цикуту. Свиток  словно  лента
Стихов  величьем  блещет  озарен.
Я  в  горе  мыслю: Благо  же  поэтам
В  гробах  под  спудом  царственных  имен!

Певцы  теперь  иные. Дух  кумирный
Из  Палатина  слышен  их  богов:
Там  дух  степи  мычит  полузвериный
В  смолЯный  треск  чадящих  факелов.


________________________________________





МОСКВА


Эпоха накопленья душегубья,
Проклятья, фанфаронства, зла дотла.
В долине смерти колыханье студня,
Капитализм свободного хамла.

Гламур богатых в свистопляске рынка.
И ветер, грязь, и солнечный желток
В протекторах раздавлен на ботинках
С Кавказа гуннов. Царственный бульдог.

Всех кочевых народов полудиких
Ад на колесах христианских стран
У сталинской высокой базилики
Давно умерших царственных славян.

В рогатой стычке динозаврих мездра
Над пачкой евро. Опытных когтей
Писк, визг, мельканье, колыханье бездны
Под торжеством из тысячи нолей.

Крутых горилл, затылков, ирокезов,
Волын, и фикс, и циркульных колгот,
И «Мерседесов» - бдение над бездной,
И лохотрона полный оборот.

Сократ, ты знал, что коммуналки кухня
От жриц болтливых бельевых прищеп
Нас завоюет? Колыханье студня.
В лотках дымится мясо из пещер.

_____________________________________________





Когда-нибудь наш славянин беспечный,
Авось, и поумнев в издевках жизни,
Забросит телевизор – в некий вечер
Со сна увидит, что творят в отчизне
Царьки незваные и рядом, и в Москве
Полей могил бесчисленных в тоске –

Молитвенники статуи Свободы,
Ему на шею севшие уроды.

В поля, забитые крапивой и волчцами,
Березой, ивой побредет он с сыновьями
Впервые увидав с руин завода,
Где дед его когда-то здесь работал,

Пустую Русь, так бросит он: « В рабах
С московской лжи мы бродим в нищетах!»

Вся эта мразь, что ходит в пиджаках,
Кто грыжу заработал языка
Всю испоганив жизнь простых людей,
Все в белых с запонками эту пустотень
Они ж создали!

Вот наш новый президент
Их выселит в деревни на сто лет!
И поделом!»

Правитель скажет: «Кто замусорил эфир,
Кто накоплял в трех подбородках жир -
В стране миллионов сорок болтунов
Да семь в столице плюс еще козлов
Пусть строят Куршавелевки в рязанях,
Пермях, в полях, в тамбовах да казанях!»

На десять тысяч мелких деревень
Он выселит с Москвы всю дребедень
Пахать, сажать, доить, косить косами,
Так как никто здесь не работает руками.

Как Сталин он кагал их супоросный
Пошлет в село – наш новый Петр Грозный!
Так победит врагов России из столицы
От продовольственной блокады заграницы.

Он скажет: «Русь сожрала камарилья
Из городов по сельской всей России!
Язычесанье этих дипломантов
От патриотов и до демократов
В стране нам нужно? Пусть же дурни наши
Садятся в трактор и идут на пашни!

Продукт общественный весомый в идеале
Пусть так же производят как болтали!

Россия процветает и без зоны,
Когда живет в столице 3 миллиона.
А забухтят, Хургады будут вскоре:
Курорты возле Баренцева моря».


______________________________________________









СТРАШНЫЙ    СОН    ЛИБЕРАЛА

Вот  пришел   товарищ  Сталин,
Вновь   границы  он  закрыл,
Тем, кто  вор  иль  гениален
Уезжать  он  запретил.

С  златом  русским  он  в  Италии
Сухогруз   вернул, затем
100  триллионов  из  Швейцарии
Возвратил  на  радость  всем.

А  певицу-****олицу
Да  Сороса-кореша
Сразу  выпер  за  границу –
Пусть  потешат  США.

А  масонские  наймиты,
Кто  на  крови  стал  здоров,
Стали  в  деревнях  забытых
Строить  фермы  для  коров.

В  разворованном  гой-царстве
При  поддержке  егерей
Рубль  стал  почти  как  царский-
Рубль  за  тысячу  рублей.

Прошлогодних – чтобы  ясно,
Как  мы  жили  до  того.
Жили-были  безобразно,
Криво-косо, нелегко.

Задымили  вновь  заводы,
ТЭЦ- ы ,ГРЭС–ы  и  АЭС,
Деревушки, теплоходы –
И  заткнулся  в  Штатах  бес.

Ни  тебе  уже   ни  Думы,
Ни  богатой  болтовни,
Ни  простых  рабочих  в  тюрьмах,
Не  воруют  уж  они.

Кстати, в  области  балета
И  ракет  все  без  проблем!
Вновь  под  сталинской  ракетой
О………..ся  дядя  Сэм.

Задрожали  содомисты,
Панки-янки, сионисты,
Даже  внутренний  шпион.
Ходят  атомные  лодки
И  прямой  ведут  наводкой
Обуревший  Пентагон.

Вновь   ракета  ввысь  летает.
Там  «Поехали!»  кричат.
В  телевизоре  комбайн,
Ни  убийц, ни  воровят!

На  Чукотке  бандюганы
В  глубине  уранных  руд
Не  в  Давосе, а  все  планы
Перевыполнили-бьют.

Ходит  грозный  пограничник
По  Нью-Йорк  да  по  Нанкин.
Смотрит  грозно: как  бы  хищник
Не  прополз  от  буржуин.

Вновь  в  ТВ  сидят  поэты,
Композиторы  да   ты,
Мой  рабочий  невоспетый,
В  Русь - основа  чистоты.

Новорусские  толпою
Строят  фермы  и  шоссе.
И  под  сталинской  трубою
Спят  спокойно  дети  все.

И  поют  Ташкент  и  Таллин,
Прежде  нищий  град  Тамбов:
« Вечно  жив  товарищ  Сталин!
Наш  спаситель, враг   воров!»

_____________________________
РУССКОМУ   ЛЕСУ
               

                Посвящаю  Виктору  Одину

Вне  человечества  проклятого  последних
Времен  Земли, как  в  царствие  небес,
Взойду  на  холм, минувших   дней  наследник,
Дивясь, скажу: « Здорово, русский  лес!»

Живые  трупы  в  их  земных  столицах
Оставил  днесь  в  день  гнева  за  спиной
В  бетонных склепах  заживо  дымиться,
Над  их  проклятой  роскошью  земной.

Благослови, надмирное  молчанье,
В  день  теплый  солнца  поздних  октябрей
Христьян  последних  храмы  мирозданья -
В  колоннах  сосен  нищих  деревень.

И  вот - я  здесь!
С  английской  сумкой  этой
Прими  меня, крестьянский  сирый  дом!
Слежу  безлюдья  запах  всюду  тленный
И  мхом  повитый  шифер  над  прудом.

Гнилых  сараев  мерзость  запустенья
Святой  Руси, а  в  молодом  лесу
Забор  повален,  да  одни  коренья
Глухих  берез  по  рухлому  крыльцу!

Уже  октябрь.
Зовет  меня  туманом
С  холма  к  низинам  долы  навестить
Опят  пеньковых  детский  сад  в  полянах.
Там  сон  озер  топориком  будить.

Сложить  поленниц  ловкие  постройки,
Мешать  в   корыте  глину  для  печи,
Искать  болты  заржавленные  к  койке,
Колодец   затхлый  ведрышком  лечить…

И  понукать  зеленый  грязный  трактор
С  горой  осины  в  келью  для  певца -
С  окном  в  Сибирь  неезженого  тракта
Екатерины  в  каторжных  лесах.

А  иногда  в  железную  дорогу
С  болот  лесных  в  пальто  от  дней  былых
От  «Хьюго  Босс» -  найдя, ругаться  к  Богу
На  горожан  в  вагонах  золотых.

Брожу  следить  я  в  ясные  погоды
Подлунный  мир  живой  воды  лесной
В  ночь  полнолунья  к  вымершим  народам,
Где  угров  свет  мерцает  под  ольхой…

Кто  знает  их, забытых  поколений,
Надежды, вздохи – тот  всему  чужак
По  миру  бродит,  некий  темный  гений
К  изнанке  жизни  в  людных  городах.

Я  говорю  им:  - Благо  ж  вам, усопшим,
Давным-давно  не  знать  наш  ветхий  век!
Сам  сатана  в  Москву   свою  возропщет,
Кабы  он  был  простой  здесь  человек.





О  русский  лес! Ты  отраженье  рая
Не  зря  изгнал  толпЫ  их  вон  долой!
О  русский  лес, здесь  часто  Бог  бывая,
С  корзинкой  бродит, старичок  глухой.

С  холмин  печальных  стадом  ниспадает
К  седой  реке  великая   тайга
Попить  воды.
Последний  пролетает
Клин  лебединый  в  серых  облаках.

Дня  по  два  дождь  в  угрюмое  безлюдье
Святой  земли  здесь  скоро  будет  лить.
Все  ниже  бледный  станет  столбик  ртути
В  шкале  истертой  по   утрам   ходить.

Зато  тогда  жить  станет  мне  небольней
В  фуфайке  русской  в  пыли  кирпичей.
Плевать  в  избе  с высокой   колокольни
Во  идеалы  сытых  москвичей.

И  у  оконниц  с  краскою  немецкой
У  радуг  стекол  древних  по  ночам
В  сей  стороне  и  дикой, и  угорской
Молится  станет  ангельским  звездам!

Да  с  полкой  книг  от  Пушкина  до  Донна
По  миру  будет  мыслию  лететь!
Мне  мать  родная, Кипрская  икона,
О  днях  грядущих  станет  песни  петь -

О – днях  иссохших дождевой  купели
Пустынь  Европы  вдалеке  от  нас.
Когда  стеня, скрыясь  в  земные  щели
Христа  воспомнит  галл  иль  англосакс.

Нагая  Муза, будущая  Слава,
В  моем  углу  тогда  мне  снизойдет.
Тогда  в  народы  серою  и  лавой
Архангел  смерти  чашу  изольет.

Цари  Земли, надменны  фарисеи!
Считали  в  грязь  вы  нас, толкали  в  Ров.
В  день  гнева  Бога  вы  свои  бассейны
И  виллы  клясть  восстанете  с  гробов!

Всяк  славянин  в  тот  День  для  всех  убогих
И  нищих  в  жизни  вас, как  мерзких  псов, -
Узрит  толпЫ  всех   бестий  козлоногих,
Вонючих, гнойных  тартара  жильцов!

Сидите  вы  в  Торонто  и  в  Брюсселе,
Вожди  слепые  банков  и  слепцов,
За  «Visa», Евро, за  свои  бассейны
Крестьян  нас  чтя  за  мерзость … за  скотов…

Пока  ж  молчите  и  заране  бойтесь!
В  закатной  тьме  полночных  своих  стран
На  Русь  ведите  снова  войско  к  войску…
Копите  евро  на  смертях  славян.




О  русский  лес!
Сокрый  нас  в   день  ужасный,
Когда  мечом  архангел  Михаил
С  полком  миллиардным  ангелов  прекрасных
Побьет  эскадры  антирусских  сил.

Люблю  вас, сплот  серебряных  и  ветхих
Славянских  бревен, ветхий  палисад
У  пятистенка  в  жизни  незаметных
Святых  земли.

Люблю  сей  вертоград!

Люблю, когда  прошествуют  с  обратом…
( Учися  жизни  на  Москве, поэт!)

Кабы  в  пруду  поставить  генератор
Да  дать  б  селянам  в  ночь  надежный  свет!

Не  худо  б  было  хоть  по  тысяч  сорок
Рабам  за  месяц  высылать  с  Москвы
В  полях  в  грязи…
Да – тут  коттеджей  с  сорок
Простым… мечты…фантастика, увы!

Москвич-чистюля, эти  две  моркови,
Что  тебе  в  супе  плещутся  за  край –
На  нищете, слезах, на  русской  крови,
На  горьких  вздохах  выращены, знай!

Люблю  остов  от  брежневской  машины,
У  лога  ряд  избенок  стаей  птиц.
И – даже  жабу  грустную  в  малинах,
И  четырех  поутренних  синиц.

Холодных  вод  злаченое  мерцанье
Восставшей  девой  позднею  луны.
Двух  дев  земных  под  вечер  щебетанье
Люблю  на  бревнах  милой  стороны…

Дня  по  два  дождь  в  угрюмое  безлюдье
Святой  земли  здесь  скоро  будет  лить.
Все  ниже  бледный  станет  столбик  ртути
В  шкале  истертой  по   утрам   ходить.

Зато  тогда  жить  станет  мне  небольней
В  фуфайке  русской  в  пыли  кирпичей.
Плевать  в  избе  с высокой   колокольни
Во  идеалы  сытых  москвичей.

И - никого  не  будет  на  дороге
С  цивилизаций  в  мокрой  колее,
Как  в  Книге  Жизни  вычеркнутых   многих
На  опустелой  будущей  Земле.


_________________________________________




ПРЕДСКАЗАНИЕ

В  каких-то  россов  мартиролог
У  их  руин  и  их  гробов –
Вонзит  грядущий  археолог
Лопату  в  глубь  иных  веков.

Над   необьятною  странною
Твоею  костью (примечай!)
Над  серединной  мерзлотою
Великий  потрясет – Китай.

Вся  узкоглазая  Россия
И  костромские  кишлаки
Кувшиннорылою  цифирью
Разинет  уши  и  мозги.

Где  были  канувшие  в   Лету
Германцы, россы – этот  Хам
Воссядет  срамом  несусветным
Кишеть  к   отеческим  гробам.

Издревле  с  темным  инферналом,
Почтит – дерьмом – пять  божьих  ран,
Воссядет  интернационалом
На  Рим  отверженных  славян.

И  на  костях  в  седых  морозах
Христа  забывших  и   канон -
Безбожных, вырожденных  россов,
До  финн  воздвигнет   Вавилон.

______________________________________


Усталый  литсотрудник, бог  и  царь
Единый  над  поэтами   России,
Сидишь  ты  бедный, от  изжоги  синий
Как  на  Бродвее  опытный  швейцар
Сидит  у  небоскреба, тща  до  ветру.
Так  отгоняешь  сонмы  всяких  негров..

Покой  Москвы  собою  охраняя
У  амбразур  столичного  Олимпа,
Сидишь, корпишь  да  черкаешь, зевая,
Где  даже  сука  нынче  ходит  с  нимбом!

Сидишь  себе, не  мудрствуя  лукаво,
Да  вниз  швыряешь  нас, провинциалов.

(Послушай, литсотрудник, милый  друг,
Я  дам  тебе  по  общему  порядку
На  первый  раз  сто  долларов  задатку,
Чтоб  ты  пустил  на  пажити  Парнаса
Пофлиртовать  и  моего  Пегаса.)

Там, где  толпясь  московские  зоилы
Из  литинститута,  как  в  дурдоме  два  дебила,
Напару  ходят, улыбаяся  приятно
В  беседе  умной, им  одним  понятной.

________________________________________________





Смотрю  куда:  на  долы  ль  Палестины,
На  зелень  Калифорний – темный  ад
Все  мнится  мне,  да  мрачные  руины,
Да  черных  трупов  надоевший  смрад.

Вот  потому  кем  в  жизни  сей  ни  будь  я,
Как  на  тот  свет  я  позван  в  русский  лес –
В  рай  прикровенный    тихого  безлюдья
Без  городов  по  милости  небес.

Как  школьник  неприлежный  у  пророды
Здесь  постигаю  вещих  книг  букварь
Китайских  иероглифов   погоды –
Следов  в  снегу  неписанный  словарь.

Но  горожанин, тьмы  таежных  истин
Все  не  возьму  я  в  толк  народных  книг!
Любой  щенок  бурундука  и  лисий
Смеется  вслед: Вот  туп  же  ученик!

И,  в  валенки  набрав  воды  и  снега,
До  самых  звезд  в  болотине  кружа,
Добравшись  еле  теплого  ночлега.
Людскую  речь  вдруг  слышу  в  гаражах.

И  ряд  бабенок  толстых  и  болтливых
Бездумно  смотрит, слепо  и  счастливо,
Как  возвращаюсь  мокрый  в  снеге  я –
Вкруг  беззаботно  семечки  плюя.

Вот  жизнь  простая!
В  темных  крышах  пагод
В  еловых  лапах  месяц  как  фонарь!
А  груды  туч  свирепый  ветер-Запад
Несет  в  тюменский  Северный  Китай.

________________________________________








Что  манит  нас  и  кажется  счастьем,
Как  посмотришь, одна  пустота!
Все  одна  скорлупа  и  тщета,
Все  не  стоит  любви  и  участья.

Все  при  ближнем  его  рассмотреньи
Вдруг  теряет  и  краски, и  цвет.
Как  издрях  и  осыпался  свет!
Ничего-то  в  нем  прочного  нет!

За  рекламною  маской  в  улыбке
Все  непрочно, все  шатко, все  зыбко.
И  куда  тут  ногой  ни  ступай-
Все  отнюдь  не  блаженство, не  рай.

Все  грозит  только  скукой  и  фальшью
И  неведомо, что  будет  дальше.
Все  комедия  злая  да  драма,
Да  заплеванная   реклама.

Все  пустое, навет, миражи
Да  одни  соблазны  души.

_______________________________________





Козлам  упрямым  век  и  стран
Безбожным, наглым, злым, вонючим, -
Вовек  пригоден  лишь  Тиран,
Тюрьма, палач, да  вервь, да   крючья.

И  нет  страшнее  на  Земле
Чем  слава, власть  для  нечестивых
Козлов  лукавых  и  блудливых
Что  в  Белом  доме, что  в  Кремле.

Когда  козел, ловкач  да  вор
На  царском  месте  восседает –
Уж  не  закон, а  сам  топор
Законом  стада  заправляет.

Козлам, воронам  и  свиньям,
Обжорным,  наглым  и  крикливым
Отдали  государства  храм
Народам  прочим  в  страх  и  диво.

Козлы  вокруг  стоят  стеной,
Себя  сжирая  с  огородом.
И  только  атомной  войной
То  остановит  Бог  народов.

______________________________



Видно, вечно  мне  блуждать
По  отчизне  оглашенной,
В  небеси  ее   священных
Светоч  преблагословенный
Никогда  не  увидать.

Еду, еду  третьим  лишним
Снегом, поездом  и  сном.
А  в  окне  замерзшем  вижу:
Все  - Гоморра   и  Содом.

Мимо  времена  глухие
Погубили  все  и  вся.
Окна  станции   слепые
На  слепой  луне   висят.

Вот  из  хаоса  времен
Шею  вытянул  Дракон.

Это  он  гуляет  в  силе 
По  российским  городам.
В  сельском  кладбище  в  могиле
Гонит  поезд   по  пятам.

Спит  народец  неспроста.
Ни  спасенья, ни  креста
Души  сонные  не  знают.
И  Дракону  подставляют
Свои  голые  тела,
Выгоревшие  дотла.

Только  я  не  сплю  упорно:
Среди  общего  измора
Душу  еле  уберег
От  Содома  и  Гоморры.

Еле-еле  я  убег
До  огня   за  лес  и  горы!

Змей  проклятый  вдаль  летит.
Всех  пожрал – и  вновь  пуржит
Снегом, снегом  да  пургой
Над  страною  неживой.

Под  платком  иль  под  тулупом –
Ни  души, живые  трупы.

Потому  без  сна  до  смерти
Без  приюта, без  рубля
Странным  путником  на  тверди
Быть  чужим  тебе, Земля!

Головы  не  приклоняя,
Ехать  мне  в  перекладных
Меж  покойников  живых.

Утро  снова  настает.
Просыпается  народ.
Хлеб  с  колбаскою  жует.

_________________________







Высокий  тополь  над  сараем
Меня, наверно, позабыл,
И  он  не  помнит  летней рани,
Когда  мечтать  под  ним  любил.

Меня  не  вспомнит  старый  дом,
Где  детства  сны, где  святы  лица,
Где  по  скрипучим  половицам
Бродил  я  солнечным  лучом.

Уж  никогда   я  не  увижу
Полей  росистых  под  луной,
И  дрему  огоньков  под  крышей,
И  образ  бедности  святой.

Уж  не  пойду  я  в  сон  долин
Вдоль  по  оврагу  мокрой  тропкой
За  потерявшейся  коровкой,
Ребенок  тихий  и  один.

Не  погадаю  в  луну  заводь
О  том, чего  уж  не  искать.
И  буду  тихо, тихо  плакать
И  годы  детства  вспоминать.

_____________________________________


ПОЭТ


Жизнь  удалась! Я  графоманом
Кропал  привычные  стишки,
В  Москве  печатал  с  Либерманом
В  одном  журнале   в  три  руки.

Всегда  подтянут, трезв  и  светел
Пред  восхищенною  толпой,
И  в  интервью  политкорректен,
Во  «Временах»  сидел  с  женой.

В  четырехкомнатной  квартире
Я  пил  в  джакузи  средь  Москвы –
А  не  в  бараке  средь  Сибири
Где, может  быть, страдали  вы.

Имел  я  дачу  с  Пастернаком
У  Переделкино  с  леском,
В  театре  с  пьес  « Будвайзер»  с  раком,
Верней, с  лангустом  вечерком.

И  гонорары  с  иностранцев,
И  итальянский  унитаз…
Но … резвооких  домочадцев
Я  не  учел  их  красный  глаз!

Хоть  в  лесть  друзьями  и  тусовкой
Я  новым  Фетом  назван  был…
Все  преходяще! В  день  жесткой
С  родни  и  стрессов  я  почил.
 
На  этом  кладбище  калеки
Ума  и  духа  рядом  бдят.
Определен  я  здесь  вовеки
В  сыром  логу  их  видеть  ад.

Прохожий, слушай, как  в  пустыне
Я  лаю, плачу  жизнь  свою.
В  прономерованной  рядине
Здесь  с  атеистами  гнию.

За  безопасные  стишата
И  за  уютное  мое
Безвдохновенное  в  расплату
Влачу  с  ворами  бытие.

Сказал  он  и  побрел, заплакав,
К  бессмертным  душам  в  хоровод
Во  глубины  земные  в тартар –
К  тем, кто  з д е с ь  весело  живет.


______________________________ 


ЗЕМНАЯ  СЛАВА


Слава – шепот  мертвеца,
Похвала  да  лесть  глупца.
Хоть  весь  мир  тебя  хвалит,
Равно  небо  всем  молчит.

Слава  что? Она  для  нас
Предков  хохот  в  наш  маразм.
Дряхлость, шамканье  да  сплин
Преждевременных  морщин.

Сытость, деньги, непокой,
Надоедный  фоторой
Да  похмелье  всякий  день.
И  назойливая  чернь.

____________________________



Вот  скоро, брат, голодный  мык  народа
Поразберет  обжорная  икота.
Вновь  сон  смежит  надежды  россиян
И  тут  как  тут  обьявится  Смутьян.

Он  «Мерседес»  да  шапки  меховые,
И  чудо-печь, и  миксер, и  духи
Нам  подошлет, и  бывшие  враги
Вдруг  станут  кучей  нехристи  родные.

Дракон  прикатит  прямо  из  Кореи,
Чтоб  усыплять  голодные  желудки
Очередной  задастой  проституткой,
Покуда  с  жиру  все  не  поколели.

Магометанин  проползет  лихой
Через  границу  с  миной  и  Корном,
Дабы  кнутом, иль  пряником, иль  спьяну,
А  лишь   б  в  Москве  сидеть  аятоллой.

Колбасный  дух  порадует  сполна
Авосек  нюх  да  головы-копилки.
На  трон  российский  лезет  сатана –
Благословлять  знакомые  затылки.

______________________________________

                1990  г.






Когда  глухая  чернь  идиотом
Тебя  поэта  обзовет –
Отворотися  от  народа
И  славься  сам. А  Бог  поймет.

Превозносись  своим  страданьем,
Ненапечатанностью  вновь,
Твори  потомкам  в  назиданье.
Бог  познается  чрез  любовь.

Жену  ж, свою  гитару-лиру,
Сквозь  волчий  мир  неси, обняв.
В  толстожурнальных  всех  кумиров
В  плечо   налево  поплевав.

Не  порти  нервы  окаянством
Зоил, кишащих  в  микрофон.
И  почитай  небесным  царством
С  нагой  подругой  рядом  сон.

Себе  читателя  благого
Не  в  ней  ли  ты, поэт, нашел?
Так  не  кривися, что  не  ново
Черкать  у  нас  годами    в  стол.

-------------------------------------------------


Молитва


Доколь  невнятною  судьбиной
Иль  волей  Божьей  надо  мной
Ребордой, гусеницей, шиной
Мотаться  мне  моей  страной?

Просил  уюта, вместо  бомжем
И  нищетой   российской  стал.
Смотри, а  Господи  Ты  Боже,
Сколь  уж  ботинок  истоптал!

Доколь  притом  докучной  страсти
Я  буду, парья  и  поэт,
В  скамьях  вокзальных, не  матрасе
Ночами  милой  не  согрет?

Нет, я  помру, видать, в  дороге
По  странной  милости  Твоей!
И  то, полмира  одиноких
Вот  так  же  шастает  людей!

Скажу  из  общих  наблюдений
Они, гонимы  смертной  сенью,
Вот  так  же  в  поездах  храпят.
Господь  забывчив  меценат.

Или  в  вокзале  теплом  все  же
Кондрата  дать  Ты  рассудил
Среди  собак, напару  с  бомжем,
А  не  средь  отческих  могил.

И  тю! Быть  вечно  мне  опальным
У  неба, общества, людей.
В  сортире  где-нибудь  вокзальном
Не  околеть б  среди  бомжей.

____________________________________



ИЗ   А.С. ПУШКИНА


Не  с  левой  водки  с  драбадану,
Не  за  компьютерным  столом,
Поэт, бывало, тешил  ханов
Стихов  гремучим  жемчугом.

Не  к  проституткам  ниспускаясь
В  телевизионный  беспредел,
Но - милым  ножкам  поклоняясь,
Он  дам  во  страшный  мир  воспел.

Вот  в  синем  море  ювенильном 
Султан  дурные  видит  сны:
Все  мужи – пьяно-инфантильны,
Все   жены  фуриям  равны.

С   утра  собрав  маг,  звездочетов,
Султан  их  грозно  вопросил:
«Мне  в  снах  кошмары  отчего-то.
Что  ж  видел  я? Что  я  открыл?»

И  тут  поэт  страны  угорской,
Загробной, жуткой, отвечал:
« Султан, ты  видел  быт  московский!
В  грядущем. Это  ты  видал!.....

Тогда  в  те  годы  стервы, лярвы
В  столицу  руссов, злая  рать,
Повыползают, как  кошмары.
Так – будут  круг  земной  кончать».

Султан  поэту  воздал  славу:
Парчи, наложницы, сундук
Рубинов. И -  поэт  к  Уралу
Поплыл  в  обитель  снов  и  вьюг.

Оставив  тыщу  строк  подложных
В  потайных  книгах  мертвеца,
Да  в  Русь  гарем  девиц  роскошных,
Подобных  гуриям  Творца.

____________________________________________


О  БУДУЩЕМ

Дотоле  будем  мы, трезоры,
Тощать  на  цепочках  иуд,
Пока  вся  нечисть  и  обжоры
В  непостный  Запад  не  сбегут.

Они  в  богатом  Вавилоне
С  клеймом  антихриста  во  лбу
Под  Третьей  мировой  войною
Живьем  окажутся  в  гробу.

___________________________________________




Из  А. С. ПУШКИНА. ПИСЬМО   В   РИМ


Среди  язычников  поддатых,
Их  капищ  черных  и  глухих,
Их  безнадежно-вороватых
Руководителей  тупых,
Их  женщин  вшиво-неопрятных,
Скажи, Тацит, где  будет  стих?

Здесь  над  болотами  гнилыми,
Войдя  порою  в  свой  вигвам,
Я  там  с  талантами  своими
Читаю  оды  разве  псам.

Я   вместо  туники  шелковой
Ношу  продымленный  тулуп.
Водою  моясь  родниковой,
Вечор  заметил: стал  как  труп.

Давно  забыты  дом  и  дети,
Рим, три  гетеры. Мой  зоил
Гуляет  славен  в  высшем  свете.
Нерону  оды  с  три  сложил.

Я  здесь  на  севере  полночном
Молюсь  пастушьей  Кол-звезде,
И  жиром  мажу, между  прочим,
Перуну  зубы  в  бороде.

А  на  Юпитера  с  Кипридой
Плевать  уж  вовсе  не  хотел,
Поскольку  лютою  обидой
На  них  я  зуб  давно  имел.

Здесь  нет  бумаги. А  в  продаже
У  них  лишь  лыко, брага, сыть…
Поэтам  римским  чистым, важным,
Им  в  нашей  шкуре  бы  побыть!

Смурной, немытый  и  вонючий
С  чухонкой  страшною  своей
Всегда  угрюмей  черной   тучи
Делю  я   кашу  и  постель.

А  в  праздник  с  девками  и  паром
В  углу  молюсь  на  колесо.
Мужей  нехватка  здесь -  и  старых
Берут, и  даже  не  в  позор.

Скрывая  в  дряхлой  оболочке
Былую  младость, о  похмель
Хожу  к  березе  в одиночку
Молить  и  плакать  на  метель.

Но  млад, все  млад  в  иные  страны
Душа  мятется  вдаль  моя.
Неймется – старой  обезьяной
Кривись  в  зерцало  бытия.

________________________________________





Страна, где  прозябла  Правда
На  глине  тысячи  эпох
Проспит  полночный  час  разврата,
Как  в  мир  войдет  великий  Бог.

И  те, кто  заживо  забыты,
В  тот  час  восстанут  высоко
Встречать  слезами  и  молитвой
Знаменье  крестное  Его.

Как  вор, настигнутый  нежданно
Полночной  стражей  и  огнем,
Наш  мир  просыплет  из  карманов
Все, что  награблено  бытьем.

И  саранчой  неугомонной
Земной, лукавый  человек
Пойдет  в  полях  окровавленных
 Миллионотонный  мерять  грех.

И  ночь  беззвездная  остынет,
И  упадет  инертный  газ
В  бесчеловечные  пустыни
Бесчеловечных  государств.

_____________________________


 


Когда поэт из недр народа
Цветет сквозь боль его, тогда
Един он обретет свободу
По воле высшего суда.

Пусть он живет забыт, безвестен
Живым, но мертвым говорит
С высот : «Иному я без лести
Всегда был предан – и пиит»

Пускай живи он непрактично,
Аскет, в юдоли по лесам,
А старомодный стих классичный
Один угоден небесам.

В эпоху дикого бесчестья,
Разврата сытых казнокрадов,
Иное знает он веселье
Молчанья - в эру геростратов,

Фаллопоклонников скабрезных,
Лишенных горнего таланта,
Где содомитские болезни
Мужланов - в тунике Эрато.

Глагол небес молчит он с честью
Над рыбьей тупостью земной,
Иному позванный как вестник,
Поэт империи иной.
------------------------------------------------



К чему несбыточно мечтами
Больное сердце так терзать,
И с тяготения цепями
Как всё - в раю себя считать?

А счастья мира – цепь страданий,
А слишком многим правда – страх.
К чему и верить обещаньям
Божков о рае на словах?

Давно претит вся радость света
Как яд и сердцу, и уму.
Ты на Земле проклятой этой
Не зря не веришь никому!

Здесь чувства чистые, святые
Чужды всему как алтари,
А нечестивые и злые
У равнодушных толп – цари.

________________________________





Пророк, поэт меж раскаленной
Пустыни грозной, вневременной
Наедине горючих скал,
Ты, огненосный, во вселенной -
Не ты ли истины алкал?

Не там ли грозными строками
Тебе сияли с высоты
Из довременной бездны снами
О светлом будущем мечты?

Не там ли, в сумраке окрайном
Границ вселенной, красоты
Тебе открыты были тайны
И все поверены мечты?

И был бездвижен сон аскета,
Покуда в мире шла война:
Рубились в жаркой сече этой
За жен и вина племена.

Но в некий день, как на Востоке
Звезда подьялась – вдруг печать
Тебе позволили сорвать
С судеб и тайн; и в мир жестокий
Побрел ты нехотя – мечтать!

Смешно! Им, вечно беcдосужным,
В салонах, кухнях, их любя,-
Поешь! – глухонемые души
Как в цирке слушают тебя!

Им веселящий газ бредовой
Эпохи выжег дух и мозг…
С красоткой томной и бедовой,
В пятиэтажке с люстрой, с Евой,-
Забыл ты слог высоких звезд!

И лишь ночами, отдаленно,
Обняв ее, ты полуспал,
Знакомый образ возникал:
Приют души уединенный
Посереди горючих скал.

____________________________________




Dies Irae Dei


Настанет некий час полночный:
Гнилое мясо в миг порочный
Посмотрит в окна, глядя на
Свой вид привычный – там война!

Впрочем, реша войну скорей покончить,
Они усадят в скорби хлеба
Едино чрева на потребу
На мир великого тирана
В дворце на троне Сулеймана.

Так будет.Рим, пока что сытый,
Богозабвенен, без молитвы
Не узрит как всегда заранее
Своей беды в телеэкране.

Все, что посеяно доселе –
Как в фильме ужасов из теле
Инферно грянет на Европу
Рвать небо, словно кожу Бога.

Гния от язвы вездесущей
И гнева горестных светил,
Всяк узрит океан кипучий –
Дракон в нем воды вскипятил.

Что ныне орды мира давит
И диких держит на цепях -
Тюрьма, закон,- все их оставит
В их столь свободных городах.

Жара, болезни, ужас, смерти,
Песок, и ветры, звери, смерчи
На стогнах града их сретят.
Мир будет явный, лютый ад.

И благодать уйдет втихую
Как сад вишневый. На пустую
Дорогу сманит брата брат,
Когда вконец измучит глад.

Поста не знав, тогда коварством
Он ухмыльнется в жажде мяса-
И - в кровь ножом родную плоть,
Себя не силах обороть.

Тогда из мировых пустынь
Звезда и явится Полынь …

При ярости такого солнца
Иссохнут реки и колодцы.
Простой воды начнут от жажды
Искать как самой высшей правды.

Всяк побежит. Один- к могилам,
Другой к живым. Почти без силы
Там узрит всяк, в чем в жизни правда:
Но только глад и лютой жажды
Тогда никто не утолит.
Он думал – лужица,
Там – злато!

____________________________________________



Святится меж девиц пустых
Как голубь неба чист и светел
Моей любови томный лик,
Небесен и всесовершенен.

Так ангел светлый через мрак,
Бывает, сходит в злые ночи,
Когда она потупив очи
Проходит улицей зевак.

И тьмы и подлости в унынье
Тогда не помнит сердце это,
Когда она блатному свету
Идет одна, моя богиня.

__________________________________________