Три ночи ехали, три дня
И молчаливая родня,
Я помню, ехала со мной,
Дед, мать, отец почти слепой.
В телеге скарб походный наш,
Жара, пустыня, грозный страж
Меня на лошадь посадил,
Украл должно быть, я просил,
Я, умолял, отдать родным,
Но он неумолимым был.
Закутал он меня всего.
До Самарканда самого
Он не сказал мне ничего.
Я больше не встречал его.
Меня держали взаперти,
Чтоб, думаю, не смог уйти,
И пищу скудную я ел.
Я, обездоленный хотел
Уйти на Родину свою,
Которую я так люблю.
Но годы шли и вырос я,
Где прежняя моя родня?
Кто я? Откуда? Я не знал,
Об этом я и горевал.
Я был силён, хорош собой,
Был одержим мечтой одной
Уйти на Родину. Куда?
Сам я не знал. Я пас стада
И караван сопровождал,
При лунном свете я читал,
Но мысль одну лелеял я
Уйти в родимые края
И быть свободным, как орёл.
В чужой сторонке я обрёл
Уменье мыслить, я читал
Визирь мне книги завещал.
Он научил меня читать,
Учил и мыслить, и мечтать,
На многое глаза открыл,
Свободу он, как я любил.
Змея ужалила его.
Визиря нет. Я от него
И слова злого не слыхал.
Я очень долго горевал,
Надёжней друга я не знал,
Ночами плакал я, не спал.
Как без визиря мне прожить?
Не мог себе одно простить,
Что не сберёг его! Аллах! ! !
Меня увидел падишах!
Потрогал мышцы, шею, грудь:
«Погонщиком верблюдов будь»,
Сурово как- то он сказал.
Вот так погонщиком я стал.
Со мной жесток был господин,
Я ж совершенно был один.
Не мог обиды я терпеть,
Не раз по мне гуляла плеть.
И я однажды убежал.
Я наугад шёл, но догнал
Меня мой грозный падишах,
И вот тогда вселился страх
В мою истерзанную плоть,
Меня бы насмерть запороть
Мог ненавистный падишах,
Но как ни странно, спас Аллах!
Быть может пожалел меня?
Я говорить не мог два дня,
Не открывал затёкших глаз,
Дал падишах тогда наказ,
Меня у клетки посадить,
И так же, как собак кормить.
Тогда, я помню, заболел,
Я выл, как дикий зверь, хрипел,
Я никого не узнавал,
Свои я руки искусал.
Затем я замолчал, затих,
И в сей благословенный миг
Освободили вдруг меня,
Ещё три дня, три ночи я
У клетки тихо пролежал,
Но я не плакал, не стонал,
И будто не было меня,
Казалось вынес из огня
И положил у самых ног
Мой верный друг. «О, если б мог
Из мертвых он воскреснуть вновь»,
Подумал я, и сразу кровь
Взыграла, и исчез вдруг страх,
И я увидел, падишах
Ко мне тихонько подошёл.
Он любопытен, коль пришёл!
«Силён и крепок»- он сказал,
Мальчишка, говорят мечтал
Пол царства враз завоевать?
Глупец, такому не бывать!
Но я позволю убивать,
Но я позволю изгонять
Заклятых недругов моих,
Соседей наглых и тупых».
«Эй, стража, унести юнца!
Послать за лекарем! С лица
Сведёт пусть лекарь синеву.
Кормить мальчишку, и халву
Ему на завтрак подавать,
И заставлять подольше спать.
Он будет воин хоть куда,
Пришлите лекаря сюда!»
Я выжил, воином я стал,
Я- падишаха защищал.
Стоял я грудью за него,
За господина. Каково
Мне было зверя защищать?
Но по ночам я мог читать,
Я мог гулять в его садах,
Со мной был ласков падишах.
Но мне был ненавистен он,
Мой падишах так был смешон…
За храбрость он ласкал меня
И, даже, посулил коня.
Хитёр был падишах и глуп,
Ведь знали все, что был он скуп,
Но я мечтал конём владеть,
И мне, невмоготу , терпеть
Уж стало россказни глупца,
А он задорил без конца,
На бой жестокий посылал.
Я- бился за него, страдал,
Спасал от нечисти его
Тирана, зверя своего.
Не выдержал однажды я
И сабля острая моя,
Все предъявить смогла права,
Упала зверя голова.
Но каюсь, я украл коня
И не догнать теперь меня.
Но милостив Аллах! Я – вас
И встретил в самый трудный час.
Ваш караван увидел я…
У вас в руках судьба моя..
Всё без утайки вам сказал.
И, воин вздрогнув, замолчал.