Как весело мы жили!
«Школьные годы чудесные,
С книгою, с дружбою, с песнею!» И….. С забавными ситуациями, коих в счастливое это время, было у каждого из нас немало.
О том, как ТРЕПЕТНО любила в школе математику, я Вам, дорогой читатель, искренне рассказала раннее. Но, ведь, было и ещё много весёлых моментов, связанных с нашей бесподобной, и всё же любимой учительницей математики, Марией Петровной Белкиной. Помнится, вызвала она как-то, на уроке геометрии, к доске, доказать какую-то теорему, очень умную ученицу, Лидку Ветрову. А та возьми и начерти на доске кривой треугольник от руки. Мария Петровна берёт со стола внушительных размеров деревянный транспортир и, постукивая им Лидку по голове, очень миролюбиво, даже ласково как-то, приговаривает:- ДУ-у-РА! Чего вручную-то чертишь? Транспортир, ведь, есть!
Или вот такое: Готовим концертные номера к празднику. (Не важно к какому, да?) Поскольку Мария Петровна была нашей классной, то и была главным цензором предложенной нами программы. Когда я училась в девятом классе в моду вошла песня в исполнении Эдиты Пьехи – Ничего не вижу.. Помните, да?:
- Я люблю бродить одна,
По аллеям полным яркого огня. и т. д. И как припев:
- Ничего не вижу, ничего не слышу,
ничего не знаю. Никому ничего не скажу.
Так вот, Мария Петровна всю программу приняла с одобрением, а на эту песню наложила категорическое и бесповоротное ВЕТО: « Мне эта песня не нравится! Это как тупой ученик – выйдет к доске и твердит:- Ничего не знаю. Ничего не скажу. Не скажу, не скажу!
Да, быстро промчались школьные годы. Вот мы уже взрослые. А вот уже и родители. У меня две дочери погодки – пятый и шестой класс. В это время выбирают меня председателем родительского комитета школы. Запомнился один эпизод, связанный как раз с этой моей деятельностью и с Марией Петровной, опять же.
Решила я как-то провести расширенное заседание родительского комитета. Т.е. с учителями, нерадивыми учениками и их несчастными родителями. В список «нерадивых» попал шестиклассник Вася Смирнов.
В семье у Васи было девять детей. Из них - семь учеников. Но маму никто никогда в школе не видел. Ну не ходила она ни на одно родительское собрание. Никакими способами в школу её заманить не удавалось никому. А тут я собралась просить её на родительский комитет вместе с сыном нерадивым пожаловать:
- Не придёт! – твёрдо заявила Мария Петровна. Мы с ней теперь, выходило, были коллегами и единомышленниками. И обращалась она ко мне с уважением и по деловому.- Роза Васильевна, не придёт я Вам говорю. Бесполезная затея.
- А мы попробуем!
- Ну-ну! Попробуйте! А мы все уже и пробовать перестали. Не при-дёт!
Я пишу мамаше коротенькую записку с приглашением на комитет и передаю с девочкой серьёзной и ответственной, живущей с ней по-соседству. Признаться сама была немало удивлена, когда войдя в класс, где собрались уже все приглашённые, увидела сидящую за передней партой, неуловимую тётю Машу.
Заседание прошло просто замечательно. Выслушали и детей, и их родителей. Даже тётя Маша принимала активное участие и в ходе заседания, и в момент принятия решений по дальнейшей работе с отстающими учениками.
Когда, наконец, все участники мероприятия, с чувством выполненного долга, стали расходиться восвояси, ко мне подошла Мария Петровна и, не скрывая изумления, выдала, сразивший меня наповал вопрос:
- Всё хорошо, Роза Васильевна. Но откройте секрет: как Вам удалось вытащить в школу эту СТАРУЮ КОЛОШУ?
Едва сдержав, чуть было не выплеснувший наружу смех, я искренне ответила:
- Да, совсем просто, Мария Петровна. Я ей написала записку с просьбой прийти в школу по такому-то поводу и в такое-то время.
- И всёёё!- ещё более удивилась Мария Петровна.– Фантастика!
Идя к выходу по длинному, опустевшему школьному коридору, я с улыбкой думала:
- Ах, милая Мария Петровна, Вы всё такая же, в своём бесподобном, пожизненном репертуаре!
И ещё о том, какой же магической силой, в самом деле, мне удалось вытащить в школу эту старую колооо (Ой, простите!) многодетную мамашу?!