Вжился в роль дурака, без особой причины,
Однозначно, однако, не припомню - склероз.
Был ли повод, столь веским, для смены личины,
Меж всех прочих - паяца, предпочёл и прирос.
Стыдно было вначале, после - нет уж родней
Мило-глупой улыбки, вялой кучности дум,
Бемятежно стоящий в злой сумятице дней
Сгинул страх на ошибку; выбор пал - наобум.
Не в охоту мне стало расставаться с нарядом,
Подосели изрядно Соломона столпы.
В дни печали осталась та верной отрада:
Балахон, бубенцы и шум праздной толпы...
Но сломала случайность крайности звенья -
Встречей с милым созданьем в шляпке с пером.
Я стоял отречённо,в лёгком гриме забвенья,
Тем же в тон отвечал равнодушный перрон.
Поцелуй, как затмение, жарче горна губами
Опалила и скрылась, впав в реку телес.
И надолго клеймило, в память врезалось пламя
Яркой шляпки и взгляда тех рыжих небес.
И в конец отчаявшись, сладострастно-ветренный
Поцелуй красавицы, в шляпке алой-фетровой,
Повторить когда-нибудь, стал корить в терзании
Расторопность поезда, скованность признания.
Но не смог уж больше, как бы ни старался
Хлопьями, грим грубо отпадал от скул.
Приручило время, в ночь другой признался
Губ печать - томление, шопот милой сдул...