На поступь мягких и пушистых лап
Большого зверя я иду, крадучись.
А белая луна застыла в тучах,
Во тьме не различим ненужный хлам.
И только он, белесый и могучий,
Пушистый зверь, мой господин и раб!
Я вижу темноту огромных глаз,
Я вижу бездну горестной печали.
И, словно тяжесть неба за плечами,
Его безмолвная, святая власть
Велит упасть в пушистые ковры,
Не различая шорохи и звуки.
И перестанут лапами быть руки,
Вдруг отменяя правила игры.