Любовь моя невинна и чиста.
Она обрывок белого листа,
подхваченного дерзким сквозняком,
парением своим напоминает.
Она ещё в июне или в мае
свалившимся на голову стихом
отмечена, сама не ожидав внезапного такого поворота.
Но грустно мне
и страшно отчего-то
за злые предпочтения её,
за то, что наполняют до краёв
дожди своей осеннею прохладой иссушенные августом глаза,
за стойкое стремленье отказать
попыткам перед нею на коленях
естественную сущность предъявить …
Моей,
почти утраченной, любви
я буду тем не менее благодарен.
Я буду вспоминать её годами
с тех пор, как ненавязчиво со мной
она своё прощание подтвердила,
наигрывая пальцем по перилам
бесхитростный какой-то менуэт.
Закончится запутанный сюжет,
не начатого, в общем-то, романа …
И чистый лист, лежащий за диваном,
вниманья не потребует уже.