Мамочке...ушедшей...
Опять приснился Тель-Авив:
Хамсин принес к моей постели -
В белесой дымке Израэли
И пыль веков с Рамат-Авив.
Безликие марионетки,
По сцене балагана ночи,
Плясали, дергая с обочин
Глубинной памяти, монетки.
Агоры круглые, свечами
На плиточном полу мерцали
А, семисвечники, в печали
Пустые, их не замечали.
Беззвучная велась беседа
Меж кукол. Боже, мама с ними!
- О, мама! Как, ты, ТАМ? С ДРУГИМИ?
И тихий шелест с губ: - "Беседэр".