ПОЭЗИЯ,
АНТИПОЭЗИЯ,
РИФМОВАННАЯ ЕРЕСЬ - критическая статья о "православной пэзии"
I.
ВСТУПЛЕНИЕ
Моя статья не претендует на научное исследование, научными исследованиями занимаются учёные. А я капитан, который пишет стихи, и поэт, который ходит в море. И ещё я православный христианин, потому что был крещён, потому что хожу в храм, потому что по мере своей духовной немощи стараюсь жить по заповедям Божьим.
Когда пять лет назад замечательный прозаик Виталий Семёнович Маслов, главный организатор первых в Советском Союзе Дней Славянской Письменности и культуры, в коих мне повезло принять участие, предложил мне создать Союз православных поэтов, я задумался и… отказался. Главной причиной отказа послужило то, что я искренне не мог представить, по какому критерию надо будет принимать поэтов в будущий союз – по православному вероисповеданию или по таланту?
II.
ЭКСКУРС В ПРОШЛОЕ
Сегодня в наше смутное время всё больше возрастает интерес людей к вере в Бога. Семьдесят лет Советской власти были ориентированы на другую веру – в светлое будущее, где, безусловно, основными механизмами в идеологической обработке советских граждан были и мораль, и нравственность, базирующиеся на десяти заповедях Господних, но само существование Бога властью ставилось под сомнение. Весь период советской власти по отношению к церкви и верующим людям можно разделить на несколько этапов: начиная от физического уничтожения духовенства с полным или частичным разрушением монастырей и храмов, и заканчивая невмешательством государства во внутренние дела церкви на условиях полного контроля над ней. Почти та же участь постигла и поэтов, в 1937 году большинство из них попали под нож репрессий. Но дальше пути церкви и поэтов разошлись. Коммунисты прекрасно понимали, что новая вера потребует новых пророков, а строительство нового государства потребует новых носителей идеи. С этой целью по прямому указанию вождя И.В.Сталина были созданы все творческие союзы, дающие возможность осуществлять постоянный партийный контроль над творческой интеллигенцией и направлять её деятельность в русло идеологической пропаганды советского образа жизни: союзы писателей, кинематографистов, журналистов, театральных деятелей, художников. Но нельзя сказать, что государство стало довлеть, нет. Творчество, как известно, зависит от вдохновения, и творческие люди творили, что хотели, но под контролем или на заказ. А то, что делали для себя, прятали до поры до времени в стол или держали в головах. Не стоит преувеличивать и считать, что все писатели были вольнодумцами и диссидентами, и каждый хранил в своём тайнике печатную бомбу. Напротив, подавляющее большинство писателей вместе с партией и народом верили в светлое будущее, поэтому контроль со стороны государства в большей степени относился к качественной стороне дела. Сегодня вы убедились сами, что как только государство отменило всякий контроль, наружу вырвалась всевозможная чернуха-порнуха, до этого мирно сидящая в головах многих, как будто лопнула канализационная фановая труба.
Вспоминаются два случая. Случай первый.
Середина 80-х годов. Я написал поэму «Мартовская капель». Это поэма о женщинах, о том, что многие из них заняты на тяжелом физическом труде, и нет у них надежды на лучшее. Главный редактор газеты «Комсомолец Заполярья» Дмитрий Александрович Тараканов, которому поэма очень понравилась, обещал, что к 8 марта поэма будет опубликована. Накануне 7 марта я зашёл в редакцию, Дмитрий Александрович показал мне типографский оттиск газеты с моей поэмой: «Завтра покупай газеты!» - радостно сообщил он. На следующий день я купил сразу кучу газет, пришёл домой, развернул и… поэмы там не было! Я позвонил редактору. «Извини, - сказал Дмитрий Александрович, - обещаю, что когда-нибудь я её напечатаю, а пока… я из-за тебя строгий выговор получил! В самый последний момент твою поэму сняли… посчитали, что ты на Полютбюро замахнулся…» - «Это в каком же месте?!» - «Ну, там, где у тебя с потолка капает… капель, что ли?»
И случай второй.
Было это в конце 80-х годов. Моё судно стояло на рейде Кольского залива. Вдруг в срочном порядке меня вызывают в Облисполком к начальнику отдела культуры. Еду на катере с рейда, прихожу, попадаю на совещание, представляюсь.
- Игорь Олегович! – обратилась ко мне начальник отдела, уже немолодая женщина, -
Вы знаете, что скоро 22 апреля, День Рождения Ленина. По этому случаю в ДК им. Кирова состоится концерт. У нас к вам просьба: напишите, пожалуйста, стихотворение о Ленине и прочитайте его на концерте…
- А почему я? – это вырвалось у меня как-то само собой.
- Вас нам рекомендовали писатели и партийные органы! На концерте будет присутствовать всё партийное руководство области и города… - Я развёл руками и отрицательно покачал головой:
- Я не смогу…
- Почему?
- В поэзии есть две закрытые темы…
- Какие?
- Ленин и баня. Всё, что можно было написать, уже написали до меня… - Она поверила, потому что знала, что у них на такие темы шутить не принято.
- Хорошо! – согласилась она, - Напишите стихотворение, но чтобы в последней строчке было слово «Ленин»! Сможете?
- Смогу! – сказал я, - Когда надо?
- Послезавтра генеральная репетиция, но вы можете пропустить её, если не успеете…
- Хорошо, репетицию я пропущу… приду сразу на концерт..– Сказал я и написал такое стихотворение. Вот его последняя строчка: «Ленину стыдно за вас!» - Прочитал на концерте, зал разразился бурными аплодисментами. Шла перестройка…
Надо отдать должное государству, оно заботилось о своих творческих людях. Все члены союзов были наделены дополнительными преимуществами и льготами по сравнению с другими гражданами СССР, потому что творческие люди приравнивались к идеологическим работникам, проводящим в народные массы курс партии и правительства. Денег на развитие союзов государство не жалело. Гонорары за книги были большие. За выступления тоже. Раз в три года оплачивались любые командировки в любые части Советского Союза. У писателей была своя очередь на жильё. Как и докторам наук, 20 квадратных метров жилплощади писателям оплачивало государство. Были дома творчества и дома литераторов. (Не подумайте, что я ностальгирую по прошлому и жалею об утраченном материальном благе - об этом не жалею, так как ни разу не использовал не одной льготы, поскольку всё, что мне было нужно, давало море). Ежегодно проводились семинары молодых поэтов, начиная от городских и заканчивая общесоюзными. Обучению уделяли особое повышенное внимание. Это была школа. Кузнеца кадров. Молодыми поэтами занимались живые классики (вот об этом утраченном жалею очень!). А сколько было писательских газет и журналов! «Литературная Россия», «Литературная газета», альманах «Поэзия», который трудно было купить, так как он мгновенно раскупался любителями поэзии. Всё было.
Распался Советский Союз. Распался Союз писателей СССР. Остался Союз писателей России, который вскоре тоже распался на два союза: Союз писателей России и Союз российских писателей. Последние объявили себя преемниками мировой культуры, и ушли, оставив членам союза писателей России возможность именоваться наследниками древнерусской культуры. Расходились, как два разных направления в развитии литературы, а когда разошлись, то оказалось, что и национальная принадлежность сыграла не последнюю роль. Носителями «мировой культуры» во главе с Евгением Евтушенко оказались все евреи и примкнувшие к ним «Иваны, не помнящие родства». Все льготы, которыми уже привыкли пользоваться члены союзов, были практически отменены, так как страна перешла на рыночную экономику, да и союзы, как основные носители советской идеологии, ввиду отсутствия последней, стали не нужны. Теперь распространителями новой идеологии стали средства массовой информации с такими представителями культуры, как Ксения Собчак, Лолита Милявская, Борис Моисеев и иже с ними. На творческие союзы вообще и поэтов в частности государство перестало обращать внимание. И это в первую очередь сильно сказалось на качественном составе союзов. Если раньше приём в Союз, а, значит, и доступ к идеологической работе и к кормушке, осуществлялся с очень высокой степенью требовательности, то в нынешнее время приём стал производиться по чисто формальным соблюдениям нормы. А это - две книги и три рекомендации. Для наглядности того, как строго раньше осуществлялся приём в Союз писателей, приведу один пример.
Конец 80-х годов. В Новгород съехались все маринисты России на свой семинар, который проводился один раз в три года. Я тоже был там, как помощник руководителя поэтического семинара. Председательствовал Борис Степанович Романов, прозаик, известный писатель-маринист, капитан дальнего плавания. На этом семинаре в его заключительной части я увидел человека, написавшего одну из самых моих любимых книг про море. Помню, в мореходке мы, курсанты, зачитали эту книгу до дыр, передавая друг другу, как великую ценность. В заключительной части подводились итоги всего семинара. Борис Степанович объявил, что Белкин Семён Исаакович, автор книги «Голубая лента Атлантики» просит семинар дать ему рекомендацию в Союз Писателей России.
«Здорово! – подумал я, - Надо дать!» Но Борис Степанович огласил решение руководства семинара, где говорилось, что ввиду того, что Семён Исаакович пишет не художественную прозу, а документальную, в рекомендации ему отказать! Вот это был облом! Мой любимый писатель, для меня тогда почти легенда, встал и вышел. Мне было искренне жаль его…
И так, после распада СССР творческая интеллигенция была вытеснена с арены классовой борьбы средствами массовой информации и стала не нужна, получив взамен абсолютную свободу в проявлении своего творчества: пиши, что хочешь, издавай, что хочешь, да и вообще – делай, что хочешь!
Приведу ещё один пример.
Начало 90-х годов. У власти президент Ельцин. Государство уже отменило всякий контроль над деятельностью писателей – не до них! Действия президента Ельцина ведут к развалу всего и вся. Я написал стихотворение (приведу из него четыре строчки):
«…Объявить бы, как по судну,
По стране большой аврал.
Знаешь, Ельцина - паскуду,
Я бы лично расстрелял!»
Мне как раз позвонили из областной газеты «Мурманский Вестник»: «Давай новые стихи!» Даю. И это стихотворение тоже. Я передал стихи и забыл о них. Приблизительно через месяц мне снова позвонил главный редактор Кондратьев Вячеслав Михайлович: «Поехали с нами в посёлок Полярные Зори, там наша газета проводит рекламную акцию о подписке!» - «Поехали!» - «Прихвати гитару!» Рекламная акция, это – концерт. Кондратьев собрал очень хорошую группу. И вот при полном зале он выходит на сцену и… читает моё стихотворение: «Знаешь, Ельцина - паскуду, я бы лично расстрелял!» - Зал в восторге. Потом он подходит ко мне: «У нашей газеты тираж 200 000 экземпляров! Я поклялся прочитать твоё стихотворение 200 000 раз!» - «И сколько уже прочитали?» - «Раз двести, но у нас ещё столько посёлков впереди!» - Вячеслава Михайловича, естественно, не посадили, не расстреляли, он сам вскоре умер от инфаркта, так и не успев дочитать моё стихотворение двести тысяч раз. Когда я составлял следующую книгу стихов, то включил туда это стихотворение с посвящением ему.
То же и с церковью – как бы сами собой снялись все притеснения и ограничения, перестали запугивать и запрещать – делайте, что хотите! Вам не хватает храмов? – берите, реставрируйте, стройте! Хотите заниматься миссионерской деятельностью? – все двери открыты! Новая власть не смогла или не захотела сформулировать чётко новую идеологию, а, может, и вовсе таковой не имела, поэтому на данном фоне стала процветать «антикультура», которая быстро заполнила собой кинематограф, книжные прилавки, газеты, журналы, телевидение и радио. В условиях процветания «антикультуры», священники, и поэты бросились в объятья друг к другу! И тем, и другим было очевидно, что культуру надо спасать, а как? Необходимо что-то придумать! И придумали.
III.
АНТИКУЛЬТУРА
Смешна та культура, которая желая быть понятой, опускается до уровня серых масс. Страшна та культура, которая сначала формирует эти массы, а потом опускается до них. И велика та культура, которая невзирая ни на что остаётся культурой, к которой, как к солнцу тянутся люди. Надо заметить, что явление «антикультуры» было бы несправедливо отнести только на счёт распада Советского Союза. На момент распада «антикультура» была уже полностью сформирована и в какой-то мере сама явилась причиной распада СССР на отдельные республики. А теперь заметьте, что в разных бывших союзных республиках «антикультура» проявилась по-разному. Наибольший расцвет она получила именно в России, где многие люди исповедуют православие. В республиках, где исповедуется ислам или католицизм «антикультура» осталась на скромненьких задворках национальной культуры этих республик. Но это не потому, что Россия в культурном аспекте была слабее других республик. И не потому, что православие, как религия была хуже других религиозных конфессий. А наоборот – Россия всегда была сильна своей верой и культурой, и чтобы уничтожить Россию, необходимо было в первую очередь уничтожить то, чем она была сильна. И те, кто сегодня встал «у берёзового гроба в почётный караул» это целенаправленно осуществляют. Если эта фраза, взятая мной в кавычки вам пока не понятна, то дальше поймёте. Так что на фронтах культуры и религии Россия фактически стала зоной военных действий, где под лозунгами абсолютной свободы в сознание граждан с помощью СМИ внедрялись и внедряются самые низменные желания, страсти, ложь. Когда Александр Буйнов по телевидению первого канала поёт с эстрады о войне в Чечне, как о войне православия против мусульман, постоянно повторяя слова «наш Иисус» и «их Аллах» - что это, как не проявление «антикультуры» в государственной пропаганде лжи, что это, как ни разжигание межнациональной и межрелигиозной вражды? Когда по второму каналу телевидения в программе «Культура» серьёзные мужи, «перелётные ангелы», рассуждают о роли поэзии в жизни России, и неожиданно заявляют о том, что мы можем гордиться двумя великими поэтами – А.С. Пушкиным и Иосифом Бродским – что это, как ни намеренное уничижение русской культуры, опять же на государственном уровне?
И так, поэты, и священники нашли друг друга и придумали совместное мероприятие – фестивали православной песни и поэзии, как противопоставление своей массовой культуры массовой «антикультуре». Дело благое и заманчивое. Таких фестивалей организовалось большое множество по всей стране. Пять лет назад я и сам стал организатором межрегионального фестиваля православной песни и поэзии «Серебряная Псалтирь». В то время меня часто спрашивали: «А почему фестиваль назвали православным? Нельзя было как-то иначе?» - А я отвечал: «Слово православный отпугнёт от фестиваля носителей цинизма и пошлости, присущие современной эстраде». Я в это верил. Искренне. Когда спустя три года известная исполнительница русских народных и духовных песен Евгения Смольянинова дала интервью, где объявила что всё, что связано с «православными фестивалями», это – профанация, я ей не поверил и выступил в защиту фестивалей в своей статье «Алгебра и гармония». Но …
IV.
ПРАВОСЛАВНЫЕ ФЕСТИВАЛИ
Но мы не учли одного. Мы не учли культурный, духовный и профессиональный уровень будущих участников фестивалей. Людей, пишущих стихи, всегда было очень много. Но, обратите внимание, что при этом, в бывшем Советском Союзе издавалось очень мало книг с новыми именами. Даже маститым поэтам приходилось стоять в очереди на издание своей книги пять лет и больше. Всё это свершалось по какому-то писаному или не писаному закону, но закон этот положительно сказывался на качестве издаваемых книг. Случалось, что за пять лет очереди, поэт полностью менял стихи в своём сборнике и вновь составленный сборник даже близко не был схож с тем, который поэт задумывал пять лет назад. Людей, пишущих песни, было тоже очень много и лишь единицы из них становились известными бардами. И фестивалей тоже было достаточно много, но широко известным стал только Грушинский фестиваль, на котором в разное время пели и Окуджава, и Визбор, и Галич.
Для защиты граждан от поэтических графоманов существовал мощный заслон в виде советской цензуры, Союза писателей, литературных объединений, которые создавались при областных отделениях того же Союза Писателей России, как основной резерв и будущее пополнение Союза. Кстати, в те времена членов литературных объединений редко называли поэтами, официально они значились, как литераторы.
Я приведу ещё один пример.
Начало 80-х годов. Мурманский областной семинар молодых литераторов. Открывает семинар, председательствующий Александр Борисович Тимофеев, директор мурманского книжного издательства. Для меня это был первый семинар, поэтому мне всё было интересно, и всё происходящее я впитывал, как губка. Александр Борисович обвёл взглядом актовый зал мурманского педагогического института, где собрались все участники, и вдруг, показав рукой на одного из них, сказал:
- А вас я попрошу уйти! Вы не приглашены на семинар! – Я оглянулся, сзади сидел уже немолодой полный человек и вытирал платочком вспотевшую лысину:
- Я не уйду! – заявил человек, - У меня есть разрешение Обкома Партии присутствовать!
- Мы не начнём семинар, пока вы не уйдёте! – поддержал Александра Борисовича Виктор Леонтьевич, тоже Тимофеев, но не родственник, а старейший мурманский поэт и ответственный секретарь мурманского отделения Союза Писателей России.
- Я не уйду! – снова сказал пухленький человечек, – Я был у секретаря Обкома, он разрешил! - Было ясно и понятно, что он не уйдёт. На него вскоре перестали обращать внимания. А я потом поинтересовался у поэтов: «За что его хотели выгнать?» - «Он – графоман! – сказали мне поэты, - Воинствующий! Если его стихи критикуют, он сразу пишет жалобы в Обком Партии. Тимофееву не раз звонили оттуда и грозили снять с работы!» - «Которому Тимофееву?» - «Обоим! Но это было до тех пор, пока в Обкоме партии ни прочитали его стихи, которые он туда отправил. Как только прочитали, сразу звонить перестали!» На том же семинаре ещё один соискатель, прибывший для участия из далёкого областного города, тоже был приговорён к тому, что он – графоман. Его не выгоняли, не просили уйти, он сам ушёл. Жестоко? Жестоко! Но литература – дело кровавое. Сейчас сняты все заслоны и что? Графоманы оказались везде, даже в литературных правящих кругах. Вот они-то как раз и стали главными участниками православных фестивалей песни и поэзии. Именно на это и сетовала Евгения Смольянинова, да и не только она. Когда я с активным упорством выискивал в Интернете тех, кого называют «православными поэтами», мне попалась статья Валентины Строговой «О православной поэзии». Маленький отрывок из статьи: «Главное, что отличает православную поэзию от всякой другой – это духовность. Вопрос о духовности поэзии на сегодняшний день является насущным. И хотя за последнее время технический уровень поэзии вырос, уровень духовный значительно упал: написано множество пустых, бездарных или, попросту, пошлых стихов, где о высокой поэзии и говорить не приходится. Вообще поэзия не должна быть бездуховной, т.к. она, как мы уже выяснили, призвана возвышать чувства человека» - Красиво, возвышенно, пафосно. Я знаком с Валентиной Строговой по фестивалю «Серебряная Псалтирь», она действительно подвижник, человек неравнодушный и болеющий за дело. И сама является организатором Есенинского фестиваля в селе Константиново, она знает, о чём говорит и понимает, что сегодняшние участники фестивалей – это не «калики перехожие», а люди зачастую далёкие и от поэзии, и от православия, и от церкви. Валентина Строгова это понимает, но и она не избежала ошибок в суждениях о поэзии, как и многие, многие другие. Не стану обсуждать этот ляп «технический уровень поэзии вырос», пусть он останется на совести автора, а вот «о духовности» поговорим. Если «православную поэзию» на сегодняшний день «от всякой другой» отличает духовность, то почему не назвать те же фестивали фестивалями духовной песни и поэзии? Потому что под «духовной» поэзией или музыкой сегодня подразумевается совсем другое – церковное чтение и пение. А это уже совсем иные фестивали, где не будет место творчеству масс, а будет строгое исполнение стихов или музыки, согласно церковным традициям. А разве к духовной поэзии не относятся «Махабхарата», «Рамаяна», «Гессер», «Манас», «Одиссея», «Илиада» и, наконец, Коран и многое другое, далёкое от православия? Значит, дело не только в духовности. «Духовная поэзия» - это всего лишь термин, которым мы хотим подчеркнуть богоискательство. А как много других терминов мы ставим перед этим словом «поэзия». Женщины, не умеющие писать стихи, спокойно защищают свои творения: «Вы не понимаете, это ведь женская поэзия…». Тот, кто высокомудрствует, философствует на пустом месте, пишет путано и невнятно, называет свои поэтические напряги «авангардной поэзией», а те, кто перепутал «красивости» с образом, называют это «изящной поэзией». И когда кто-то говорит: «Высокая поэзия!» - это звучит смешно, потому что нет «низкой поэзии»! Поэзия, если она есть, то она всегда высока, изящна и духовна! И вот теперь всё те же графоманы атакуют «православные фестивали». Если в их опусах встречаются «Бог-порог», «Святой дух - лебединый пух», «битва-молитва», а «Божью Мать» рифмуют с чем угодно, лишь бы заканчивалось на «…ать», то это уже «православная поэзия».
Вспомнился первый фестиваль «Серебряная псалтирь». Из Москвы на него прибыл Вячеслав Капорин, на тот момент директор «православного арт-кафе» (и чего только ни придумали с этим сладким словом «православие»!) человек бывалый, прошедший все подобные фестивали, хороший музыкант и исполнитель. Мы его определили сразу в жюри. А потом на заключительном концерте он вышел на сцену и запел. Он пел лёгкую песенку, даже весёлую. Про птичек, которые щебечут в небе. Про травы, речки и облака. Про солнышко, которое всходит и заходит. И через каждую строчку звучало припевом: «Господи, слава Тебе!» - это было длинно, почти бесконечно и тогда он махнул рукой залу: «Подпевайте!» - и весь зал стал вторить: «Господи, слава Тебе!». Не знаю почему, но меня передёрнуло, я вдруг почувствовал такое лицемерие, такую ложь! Откуда взялось это чувство? Что вызвало его? Может, слова песенки? Но слова были обычными и очень знакомыми, а это восклицание «Господи, слава Тебе!» - я слышал множество раз на литургии в церкви и дома, читая молитвы: «Емшим Тя беззаконным, претерпевая, сице вопиял еси, Господи: аще и поразисте Пастыря и расточисте дванадесять овец, ученики Моя, можах вящше, нежели дванадесять легеонов представити Ангелов. Но долготерплю, да исполнятся, яже явих вам пророки Моими, безвестная и тайная: Господи, слава Тебе».
Но как не вязались эти слова с весёлой музыкой! А, может, дело всё же в словах? Мне сразу почему-то вспомнился акафист «Слава Богу за всё!», название которого так похоже на «Господи, слава Тебе!» Пришёл домой, перечитал акафист. И… ничего не понял. Теперь мне показалось, что слова акафиста были похожи на слова той песенки. Решил выяснить, откуда появились эти слова «Слава Богу за всё!»? Нашёл. Впервые их произнёс свт.Иоанн Златоуст, умирая в ссылке в Команах (Абхазия). Этими же словами «Слава Богу за всё!» закончил свое выступление на суде в 1924 году митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), невинно осужденный и приговоренный к расстрелу на процессе по делу об изъятии церковных ценностей. Уже потом митрополит Трифон написал этот акафист. Акафист и песенка были похожи. В моей душе возникло смятение. Я обратился за советом к Виталию Шумилову, человеку разбирающемуся и в богословии, и в поэзии. И вот, что он мне ответил: «Акафист свт. Трифона Туркестанского <Слава Богу за всё> у меня лично не вызывает положительных эмоций. Я как-то в начале своего иерейского служения по просьбе моих восторженных прихожан решил прочитать его в церкви, точнее во временном помещении церкви - это не важно. Акафист написан на русском языке, я не сразу это понял, т.к. в нем много славянизмов. По мере чтения акафиста во мне стали возникать противоречивые чувства: мой ум, настроенный на чтение церковного песнопения, какое-то время сопротивлялся внутреннему чувству, которое можно выразить словами <с души воротит>. К середине акафиста ум и чувства мои соединились в едином определении - это не церковная молитва, это декадентские стихи, пусть даже благочестивые. Они не соответствуют духу церковной молитвы и духу восприятия Божия мира Святыми Отцами. Здесь сквозит эстетизм, чувственность и даже экзальтация, свойственная католической молитвенной практике, желание снизойти, опуститься до "мiра" с целью его поднять. Однако опыт показывает, что снизойти до мира можно, и это очень легко, а вот поднять после этого мiр на высоту христианской духовности еще никому не удавалось. Во всяком случае, дух этого акафиста - это не дух Псалтири, это что-то другое, чуждое православной духовности. Многим сейчас этот акафист нравится, даже многим священникам и архиереям. Это, по моему скромному мнению, влияние <духа лестча>, который вкрался в русскую духовность со времен царя Алексея Михайловича и его сына Петра Алексеевича, и который отравлял своими миазмами нашу церковь 300 лет, и до сих пор отравляет. Это и партесное пение вместо знаменного, и <фряжская живопись> вместо иконописи, и прозападная архитектура, и прозападное богословие, и т.д. На этом культурном основании воспиталось несколько поколений русских мирян и священнослужителей. Не удивительно, что русские подвижники благочестия, исповедники и даже мученики за веру XX века, по своим эстетическим и богословским воззрениям были <детьми своего века>, точнее предыдущих трех веков» - такое мнение высказал священник об акафисте «Слава Богу за всё!». Мне только хочется добавить, что Митрополит Трифон этот акафист нигде не печатал, он был найден в его столе уже после смерти, принят, как духовное завещание владыки и напечатан, а к песенки «Господи, слава Тебе!» мы ещё вернёмся. Только добавлю, что песенкам, исполняемым на протестантский манер, свойственен примитивизм, как в музыке, так и в словах. Как правило, они состоят из штампованных наборов, типа «Христос», «Дева Мария», «Ангелы» и тому подобным, отражающих чисто внешнюю, созерцательную грань, и исполняются на незатейливую, весёлую музыку с обязательными много раз повторяемыми припевами. Это весёлое исполнение обусловлено в первую очередь догматами самой протестантской церкви, где считается, что каждый, принявший крещение, крещён Святым Духом и навсегда спасён от царства тьмы, и после земного бытия будет прибывать в вечном раю, так как Иисус Христос искупил своей смертью их грехи на вечные времена. Для православной церкви протестантские догматы являются ересью. Такой же ересью следует считать и манеру исполнения песенок, которые даже близко не сопоставимы с русской традицией.
В Санкт-Петербурге уже много лет, как организован и успешно функционирует Межрегиональный Северо-Западный Союз Писателей. У меня есть знакомые рифмоплёты из этого союза, назвать их «поэтами» язык не поворачивается. Но при этом же, с позволения сказать, «союзе» создана Академия Изящной словесности, раздающая налево и направо звания академиков одноимённой академии. И более того, Академия учредила золотые медали имени Есенина, Пушкина, ещё кого-то и орден Державина. Все мои знакомые имеют эти награды и часть из них – академики. Вся деятельность «союза» имеет благословение – кого бы вы думали? – коптсткого епископа! Когда я сказал об этом батюшке, он удивлённо раскрыл глаза: «Где же они его нашли?!» Нашли где-то. Лично меня этот факт несколько обнадёживает в том плане, что не православный епископ дал им благословение на развал русской культуры! Представьте себе, что в школу к ученикам приглашён такой академик с золотой медалью Пушкина и начинает читать откровенно графоманские стихи? Молодые ребята, которым и так трудно ориентироваться в сегодняшнем мире поэзии, будут окончательно сбиты с толку. Они могут поверить, что «изящная поэзия» - это куча красивых слов, собранных в милом беспорядке. А термин «православная поэзия» - это намного серьёзней «изящной поэзии», ведь графоман от «изящной поэзии» не сделает столько вреда, сколько сможет нанести графоман от «православной поэзии».
И всё же, было бы несправедливо утверждать, что участники фестивалей – это исключительно графоманы и люди бесталанные. Да, графоманов много, потому что фестивали – явление массовое, но много и одаренных и талантливых участников, среди которых большой процент занимают профессионалы – люди, имеющие высшие образования по классу музыки и вокала. Ежегодно музыкальные училища и институты выплёскивают в абсолютно свободный мир сотни и сотни своих выпускников, а где этим людям проявить своё свободное творчество, если не на фестивалях?
V.
КОГО СЧИТАТЬ ПРАВОСЛАВНЫМИ ПОЭТАМИ?
Попробуйте задаться этим простым вопросом, кого вы считаете православным поэтом? Думаю, что ответ на него вы найдёте не сразу. Сначала вы зададите критерии оценки, потом станете подгонять под эти критерии известных вам поэтов. Пушкин? Лермонтов? Есенин? Рубцов? Втиснется ли хоть кто-нибудь из них в ваше лекало?
И вообще, что это такое «православная поэзия»? Когда мы говорим «православный храм» или «православный священник», то мы подразумеваем, что и священник и храм могут принадлежать другой конфессии. Когда мы говорим «православная гимназия» или «православное издательство», то мы подразумеваем, что есть и гимназия и издательство не православные, а государственные. Значит, если мы говорим «православная поэзия», то подразумеваем, что есть поэзия «католическая», «мусульманская», «протестантская» и ещё бог весть какая. И для каждой отдельной «конфессиональной поэзии» должны быть свои отличительные черты. Какие это черты? Проще всего с мусульманами. Достаточно увидеть в духовном стихотворении слово «Аллах», и можно почти безошибочно определить, что перед нами «мусульманская поэзия». Хотя мы знаем, что многие древнеарабские и древнеперсидские поэты, которые исповедовали веру своих отцов - зороастризм, высмеивали мусульманство, как религию, так что и здесь мы можем ошибиться. А как отличить «православную поэзию» от «католической» и «протестантской»? Для человека неверующего - Бог Отец, Бог Сын Иисус Христос и Святой Дух являются чисто внешней атрибутикой христианской религии, этот человек и в стихах будет воспринимать Святую Троицу, как неотъемлемую часть христианской веры, не разделяя её на религиозные конфессии. Для человека же верующего Святая Троица – это внутренняя основа его веры. И в поэзии человек верующий будет находить присутствие Святаго Духа не по увиденным словам, а по смыслу словосочетаний. По соответствию стихотворного духа духу религиозному. И всё же даже верующему человеку разобраться до конца, к какой религиозной конфессии принадлежит то или иное стихотворение, порою, будет трудно.
Я приведу один пример:
Мне ведомо, что близок день Суда,
И на Суде нас уличат во многом,
Но Божий Суд не есть ли встреча с Богом?
Где будет Суд? Я поспешу туда!
Я пред Тобой, о Господи, склонюсь,
И, отрешась от жизни быстротечной,
Не к вечности ль Твоей я приобщусь,
Хоть эта вечность будет мукой вечной?
К какой религиозной конфессии принадлежит этот замечательный поэт?
Этот поэт - Патриарх Армянской Церкви Грегор Нарекаци, X век. Стало быть,
человек, исповедующий МОНОФИЗИТСТВО - ересь, осужденную Четвертым Вселенским Собором. Лично я не сомневаюсь в том, что это стихотворение один из лучших образцов поэзии вообще и духовной поэзии в частности. И не сомневаюсь в том, что это лучшее стихотворение самого Грегора Нарекаци, хотя в нем, как и во всем творчестве поэта, проскальзывают нотки, противоречащие духу православной догматики и аскетики. Поэты, участвующие в конкурсе, естественно, стараются показать лучшее. И если бы этот поэт стал участником «православного фестиваля», то, честно скажу, я бы не смог определить, что он представляет Армянскую церковь. Думаю, что Грегор Нарекаци непременно стал бы Лауреатом. А теперь представьте такую картину: выходит данный участник фестиваля на сцену принять награду и поздравления и скромно так говорит: «Простите меня, православные, но я принадлежу к Амянской церкви» - «Как?! Значит, вы не приемлете Четвёртого Халкидонского и всех последующих Вселенских Соборов?!» - «Нет, не приемлю» - И что делать в этой ситуации? Отобрать диплом, премию и пристыдить его: «Вы что, не видели, что на афишах написано?! - Фестиваль православный!» - Или надо самим задуматься над своим названием?
По роду своей поэтической деятельности мне пришлось разобрать по полочкам сотни и сотни рукописей, как молодых начинающих поэтов, так и поэтов заслуженных. И, конечно же, поэтов «православных». Я не стану останавливаться на всех ляпах и недоразумениях, которые встречаются у поэтов вообще, а у «православных» поэтов в большей мере. Но некоторые стихи я всё же для примера приведу.
Когда я искал в Интернете слова песни, которую исполнял Вячеслав Капорин, то нашёл более десяти стихотворений с таким же названием «Господи, слава Тебе!» И все они одновременно являются песнями.
Вот восемь строк. Е.Н. Петушков.
(Я привожу строки так, как они были напечатаны, с грамматическими ошибками).
Господи, слава Тебе.
Господи, слава Тебе Милосердный!
Обетованья Твои все стоят,
Воля над нами да будет Твоя.
Будем ее исполнять мы усердно.
Нас искупивши от смерти и ада,
Верных Своих Ты друзьями назвал.
Царство небесное им даровал.
Вечно с Тобою быть – наша награда.
И даже не надо быть критиком, чтобы не увидеть такие ляпы, как «Обетованья Твои всё стоят» - то есть обещал, но не выполнил. «Верных Своих» - слово «своих» даже непонятно какой имеет подтекст, а словосочетание «Верных Своих Ты» - просто ужасно. «Нас искупивши… им даровал… наша награда». Кому? Нам или им? Всё неграмотно, всё тяп-ляп. И какая протестантская концовка: «Вечно с Тобою – быть наша награда». Не поэзии, не православия. Вот такие стихи сегодня составляют большую часть «православной поэзии».
И ещё четыре строчки. Александр Ратинский.
Господи Слава Тебе!!!
я собираю в ладонь теплые капли дождя,
Ты мою душу не тронь, не искушай Ты меня
я не от жизни устал, от одиночества,
так что не трать по напрасну слава, Ваше Высочество.
Это обращение «православного поэта» к Богу: «Ты мою душу не тронь, не искушай Ты меня», а потом добавляет «Ваше Высочество». Лично мне стыдно за наш современный уровень «православной поэзии».
И теперь вернёмся к Вячеславу Капорину с его песенкой на стихи Александра Солодовникова. Восемь строчек из стихотворения «Господи, Слава Тебе!»,
Дивным узором цветы расцвели,
Господи, слава Тебе!
Благоухает дыханье земли.
Господи, слава Тебе!
Неугасимые зори горят.
Господи, слава Тебе!
Коростели за рекою кричат.
Господи, слава Тебе!
Пока я искал в Интернете стихи Александра Солодовникова, я постоянно натыкался на рекламу музыкальной сказки, поставленной для детей на стихи этого поэта. Сказка называется «Джон – весёлое сердце, или Господи, слава Тебе!» И вот что написано в аннотации к сказке: «Эта сказка-притча написана выдающимся русским православным поэтом XX века Александром Солодовниковым (1893-1974)… Главные песни-хиты этой музыкальной феерии прекрасно "от всей души" исполнил известный и любимый нами артист и певец Антон Макарский». Я прочитал многие стихи Александра Солодовникова. И сделал вывод: Это не стихи. И это не поэзия. А что это? Это – душа самого Александра Солодовникова, чистая и светлая, детская и наивная. Это душа человека, прошедшего через ад 19-ти лет сталинских лагерей. Это душа православного человека, не сломленного судьбой. Да, он имел право писать такие стихи! Он имел право после каждой строчки восклицать «Господи, слава Тебе!» Это была его молитва. Лично его, Александра Солодовникова. От переполнявших его чувств он заговорил, как поэт. Он попытался выразить в стихах свою любовь к Богу. Имел право. Такое же, как обречённые на смерть свт. Иоанн Злотоуст и митрополит Вениамин (Казанский). Сам Господь говорил: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас»(Евангелие от Матфея 12:33. И если бы тогда на фестивале он сам, Александр Солодовников вышел на сцену и своим негромким, чуть охрипшим голосом прочитал «Господи, слава Тебе!» - то по его виду, голосу, взгляду я бы понял, что он не врёт и меня бы не передёрнуло. А когда вышел холёный и упитанный директор «православного арт-кафе» и запел на протестантский манер, - то не только я, но никто, смыслящий в музыке и стихах, ему не поверили. Но кто дал им право, им, шоуменам, так использовать чистую русскую душу, обращая её в «хиты» и «феерии»? Для кого они назвали Александра Солодовникова выдающимся русским православным поэтом XX века? Ведь и стихи Александра Солодовникова были обнаружены только после его смерти, как и акафист Трифона Туркестанского. Эти стихи поэт не считал стихами, это были его искренние слова-молитвы. Тот, кто решил их опубликовать, хотел сделать, как лучше. Но получилось, как всегда. Ибо шоумены сумели воспользоваться этими молитвами во славу свою! Что бы утвердить свою собственную значимость. Графоманы от поэзии и от музыки не только подрывают доверие людей к православию, как единственно правильной религии, но эти циники ещё и не щадят память о настоящих православных людях. Но, может быть я не прав? Не исключаю того, что кто-то скажет: а кто ты такой, чтобы критиковать других? Конечно. Необходимо мнение авторитета. Как-то, совершенно случайно мне попала в руки книга протоиерея Всеволода Чаплина «Лоскутки», которую я с интересом прочёл. И вовсе не удивился, когда в одной из глав наткнулся на такие строки: «… недавно, слушая на концертах в рамках выставки-форума «Православная Русь» (далее перечисляется ряд фамилий музыкантов и в том числе)… Вячеслава Капорина, Стаса Бартенева и других, я не нашёл практически ни одной богословской погрешности в текстах. Но осталась искренность – та, которой совершенно нет у иных «попсовиков» и фольклорщиков, которые откровенно актёрствуют, когда поют о куполах-колоколах…» Я не удивился высказыванию протоиерея, потому что Всеволод Чаплин считает, как и я, что большинство сегодняшних исполнителей – люди не православные, а ряженые в православных. Но я не думаю, что Вячеславу Капорину стоит гордиться данной похвалой, ибо протоиерей ненароком подтвердил мои выводы о людях, взявших на себя смелость-наглость использовать чужой труд и чужую душу во славу свою! Вчитайтесь, дорогие мои читатели, в текст: «… недавно, слушая Вячеслава Капорина…, я не нашёл практически ни одной погрешности в текстах…» Ай, да Вячеслав Капорин! Ай, да православный поэт! Честный! А где хоть слово протоиерея Всеволода Чаплина об Александре Солодовникове? Мол, это были тексты замечательного православного человека…? Нет! Потому что для сегодняшних шоу-бизнесменов от православия, не он, Александр Солодовников, а они, гитарные клоуны, сшибающие «бабло» на чужой ниве с этим сладким словом «православие», главные герои… Много раз я наблюдал на фестивалях и концертах такую картину: выходит на сцену человек с гитарой, подходит к микрофону и говорит: «Стихи Сергея Есенина, музыка моя». И это значит, что не он, человечик этот, написал музыку на слова великого русского поэта Сергея Есенина, а что это они вдвоём с Сергеем Есениным написали песню. Слушайте люди! Я порадую вас своим пением, а вы послушайте, поаплодируйте нам, нам с Серёжей, какие же мы всё-таки талантливые ребята! Что это? Грех. Гордыня. Самовозвышение. Но самовозвышения может и не получиться, а вот опустить великого поэта своей плохой музыкой, отвратительной манерой исполнения и никудышным голосом они могут.
В своей статье «Алгебра и гармония» я разобрал большее количество плохих стихов и песен. Сейчас я хочу сказать о хорошем. С моей точки зрения для православного человека лучшим образцом духовной поэзии является «Псалтырь». Когда я читаю псалмы царя-пророка Давида, душа моя переполняется светлой радостью, и я чувствую единение с Богом, при этом понимая, что я великий грешник. Но в этом и сила Поэзии царя-пророка, что я, ощущая себя грешником, чувствую единство с Богом. Что может быть выше этой Поэзии? А, между тем, Псалмы как литературный жанр находятся в русле общего развития ближневосточной лирики, псалом 103 близок к египетским гимнам Солнцу эпохи Эхнатона. Псалтирь является священной книгой у иудеев, у православных христиан, у католиков, у протестантов. И мусульмане признают Псалтырь, как пророческую книгу, а царя Давида считают пророком и об этом говорится в Коране.
Поэт и Пророк. В древности эти два слова считались словами-синонимами и были неразделимы. Прошу прощения за столь резкий переход от Ветхого Завета к Корану, но там в 26 суре, которая называется «Поэты» говорится не о ком ином, как о ветхозаветных пророках! Однажды, в разговоре со священником, я ему сказал, что пророк и поэт – одно и тоже. «Нет! – возразил священник, - С чего ты взял?! Это далеко не одно и то же!» Просто батюшка привык, как и многие, что любого человека, рифмующего слова, называют поэтом, а ведь это не так. Люди, которые пишут стихи в свободное от других дел время, сами стали называть себя поэтами. Помню четыре строчки одного замечательного московского поэта о стихах: «Те, что с кровью наравне, и те, что высижены задом, напечатанные рядом, по одной идут цене». Да, кто-то возмечтал прославиться, кто-то, пребывая в эйфории и неведении, возмечтал заработать на этом деле денег, поводов много. Но хочется им всем сказать: если вы не поэт, то и не свидетельствуйте о том, что вы поэт, ибо одна из заповедей Господа гласит: «Не лжесвидетельствуй!»
Когда я только планировал написать эту статью, я послал основные её
тезисы своему другу, замечательной поэтессе из Санкт-Петербурга Натальи
Пискуновой, которую отношу к тому немногочисленному братству православных
поэтов, естественно, с известной долей допустимого. На эти тезисы она написала, что есть Боговдохновенная поэзия, а есть дьяволовдохновенная поэзия. Мы с вами знаем из пророчеств, что когда к нам явится Некто, творящий невиданные чудеса и выдающий себя за Иисуса Христа, то этот Некто не будет называться дьяволовдохновенным Христом, а по преданию Святых Отцов он назовётся антихристом. Поэтому, если следовать данной терминологии, а именно - дьяволовдохновенная поэзия - это не поэзия, а «антипоэзия», во многом схожая с поэзией, кроме внутренней составляющей. «Антипоэзия» основана на противопоставлении добру - зла, а трём добродетелям души Вере, Надежде, Любви их антиподов: безверия, безнадёжности, ненависти. При этом надо отметить, что «антипоэзия» может быть привлекательна по своей эмоциональности и силе воздействия на разум и чувства человека. «Антипоэзия» бывает так же красива и сильна, как и поэзия. Как отличить? И В том-то и беда, что «антипоэзия» часто выступает «не в прямом противопоставлении» христианским добродетелям, а в замаскированном. В «антипоэзии» постоянно происходит подмена понятий. Например, Вера в Бога подменяется верой в
собственные силы; верой в человека; верой в то, что всё будет хорошо. Надежда - надеждой на себя, на людей, на деньги. Любовь к Богу и ближнему - любовью к себе, близким людям, животным, привычкам, которые доставляют радость и удовольствие. Не случайно любовь эгоистическую, любовную страсть, секс, даже содомскую <любовь> и прочие извращения называют словом Любовь. Поди теперь разбери, о какой любви идет речь? Самое сложное в том, что многие и даже большинство поэтов, которых мы называем великими и знаменитыми, часто использовали эти священные слова - Вера, Надежда, Любовь в низком или искаженном смысле.
VI.
АНТИПОЭЗИЯ
Поэты были всегда. Они были даже тогда, когда не было мировых религий: иудаизма, христианства, мусульманства. Поэты были и творили. Не было письменности – эпосы передавались из уст в уста, из поколения в поколение. Например, древнекиргизский эпос «Манас», насчитывающий более полумиллиона строк, киргизы сумели сохранить и передать через многие века до времён, когда появилась возможность записать это на бумагу. Когда царь Давид в своих песнях-молитвах обращался к Богу, он и не думал, что его песни станут частью Ветхого Завета. Он это делал для себя, для своей души. Это был его путь к Богу. Лично его, но этот его путь теперь служит для нас примером. Пророк Давид фактически предсказал приход царя, мессии, Искупителя за нас Иисуса Христа. В этом и заключалась миссия поэта-пророка Давида, как и многих других пророков, предсказавших то же самое. Поэзия вещала голосом Бога. А что такое «антипоэзия», давайте рассмотрим на примерах и в сравнении. Однажды мне на глаза попались стихи. Автор – еврейский поэт Д. Маркиш. Цитирую:
«Я говорю о нас, сынах Синая,
О нас, чей взгляд иным теплом согрет.
Пусть русский люд ведёт тропа иная,
До их славянских дел нам дела нет.
Мы ели хлеб их, но платили кровью.
Счета сохранены, но не подведены.
Мы отомстим - цветами в изголовье
их северной страны.
Когда сотрётся лаковая проба,
Когда заглохнет красных криков гул,
Мы встанем у берёзового гроба
В почётный караул».
Эти строки были опубликованы в 70-х годах в журнале «Сион», когда ещё существовал Советский Союз. Есть сомнение в том, что их действительно написал Давид Маркиш, поэт и сын поэта Переца Маркиша, расстрелянного в 1952 году. Скорее всего, эти строки были написаны другим еврейским поэтом, но от этого они не утрачивают свою силу. Не правда ли, что всё, что написано, оказалось пророчеством? Всего в четырёх строках сразу три пророчества! И все три сбылись или сбываются:
«Когда сотрётся лаковая проба,
Когда утихнет красных криков гул…» - то есть, когда рухнет Советский Союз. И он распался.
«Мы встанем у берёзового гроба…» - то есть, когда рухнет Советский Союз, то погибнет и Россия, ведь «берёза» - это символ России, а «берёзовый гроб» - это в видении поэта гроб России. И это пророчество тоже уже сбывается.
«Мы встанем у берёзового гроба
В почётный караул…» - кто это «мы»? А кто обычно стоит в почётном карауле у гроба? Наследники, преемники. Они и встали. Мы знаем, кому сегодня в России принадлежат банки, нефтяные и газовые месторождения, а фактически – власть.
Всего четыре строчки, в которых заключены три пророчества и все три практически сбылись.
И давайте сравним. Наш поэт Николай Шипилов пишет то же:
«Мы выжили в чёрной тоске лагерей,
И видно оттуда:
Наш враг - не чеченец, наш враг – не еврей,
А русский иуда.
Хотели мы водки и блуда, и драк…
И вот мы - калеки.
Погибла Россия, запомни, дурак,
Погибла навеки
И путь наш — на Север, к морозам и льдам,
В пределы земные.
Прощальный поклон передай городам —
Есть дали иные.
И след заметет, заметелит наш след
В страну Семиречья.
Там станет светлее, чем северный снег,
Душа человечья». –
Как отличаются стихи Николая Шипилова от тех, приведённых выше! В его строчках нет пророчества, в них – постфактум и боль за Россию. И вину за то, что произошло, поэт берёт на себя:
«Хотели мы водки и блуда, и драк…» - то есть, то, что хотели, то и получили, не виня за это не евреев, не чеченцев. И вера в воскресение человечьей души! Вспомним 50-й псалом Давида: «Омый мя и паче снега убелюся». Это поэзия!
Я не случайно привёл эти два стихотворения. Мне важно показать примером, где есть поэзия, а где её нет. В первом примере, где сбылись три предсказания, есть поэзия? Нет! Ни на йоту. Почему? Потому что Поэзия – это творение человека и Духа Святаго. Первый отрывок мы с полной уверенностью можем отнести к «антипоэзии». В них – нескрываемая ненависть и злоба. А почему предсказания сбылись? И что такого: и у колдунов предсказания сбываются. И потом: сбылись не пророчества и предсказания, а планы: «Мы отомстим».
И в подтверждение ещё четыре строчки из еврейского журнала (Александровский):
«Русь! Сгнила? Умерла? Подохла?
Что же! Вечная память тебе!
Не жила ты, а только охала
В полутёмной своей избе» - Комментарии излишни.
VII.
ГДЕ ТЫ, ПРАВОСЛАВНАЯ ПОЭЗИЯ?
Мы с вами знаем, что Святые Равноапостольные братья Кирилл и Мефодий в середине IX века придумали для нас славянскую азбуку – глаголицу и перевели на старославянский язык первые богослужебные книги Евангелие, Апостол и Псалтырь. Ученики Кирилла и Мефодия продолжили дело учителей, и уже в Х веке появились первые славянские писатели - прозаики и поэты. Хотя это деление на прозаиков и поэтов можно считать условным, поскольку и проза того времени была, как поэзия. Особенный всплеск культуры в Х веке состоялся в Болгарии. Вся литература этого периода была духовной. Все писатели стремились в художественной форме рассказать о Боге, о монахах, о людях верующих и не верующих. Подчёркиваю, что всё было написано на старославянском языке. Почитайте книги того времени, и они вам понравятся своей непринуждённостью, чистотой и забавной наивностью. Не удивляйтесь слову «забавной», но, глядя из подвала современной культуры на чистоту и наивность, они действительно кажутся забавными. Теперь мне думается, что мы искали православную поэзию не там, где она есть. Уже сейчас ясно, что
Старославянский язык + Духовная поэзия = Православная поэзия
И так, мы определили, что у любой религиозной конфессии есть духовные стихи, которые могут быть очень далеки от православия, а могут быть очень близки к нему. А что такого есть в православии, чего нет у других христианских конфессий? Только одно – старославянский язык. Именно он является нашей визитной карточкой во всём христианском мире, как у мусульманина слово «Аллах». Вы спросите: а как же быть с православными греками? Но - греческий язык не является отличительным, на греческом языке служат и католики, и протестанты, да и фестивали мы проводим в России. Если мы организуем фестивали Православной песни и поэзии, где непременным условием будут тексты на старославянском языке, то все проблемы, связанные с людьми случайными, неверующими, невоцерковлёнными, графоманами отпадут сами собой. Но сие невозможно. Кто сегодня знает старославянский и способен писать на этом языке стихи? Думаю, единицы. А фестивали – явление массовое и привлекают к себе массы участников. Значит, выход должен быть другой.
VIII.
РОЛЬ ЦЕРКВИ
Человек, рождённый в конкретной стране с состоявшейся культурой, сразу становится частью этой страны и частью этой культуры. Поэты, рождённые в России, несут в себе гены христианства и православия, заложенные в них ещё до рождения. Исключения возможны, но это и будут исключения. Насколько труден и опасен путь поэта, мы знаем из истории литературной России, где на каждом шагу встречаем смерть поэта. То от руки врага (А.С.Пушкин), то от руки врагов (С.Есенин), то от руки друга (М.Ю.Лермонтов), то от руки любимой (Н.Рубцов), то от собственной руки, которую кто-то направил (В.Маяковский, М.Цветаева). Поэт рождается с конкретной миссией – показать людям дорогу к Храму, дорогу к Богу через собственный путь богопознания. Образно выражаясь, этот путь может лежать от Египта до земли обетованной со всеми грехами и искуплениями Ветхого Завета. Не исключено, что поэту для того, чтобы увидеть свет и чистоту и потом показать их людям, самому придётся пройти через темень и грязь, соблазны и падения. Возможно, что на каком-то отрезке пути Поэт станет богоборцем, но сила любви Господней вразумит поэта. И, может быть, это случится тогда, когда у поэта не останется времени что-либо изменить, но у Господа ничто не останется незамеченным. И теперь, как и тогда - каждому вновь пришедшему поэту придётся проделать свой собственный путь от нуля до восхождения или гибели. А нас с вами будет интересовать в первую очередь сам этот путь и отношение Поэта с Богом на протяжении этого пути, которые непременно будут Поэтом отмечены стихами, как у пророка Давида песнями-псалмами. Господь поставил перед Поэтом и Священником единую задачу: поймать Человека и привести к Нему, но при этом разграничил территорию действия. Для Поэта – это вся территория вне храма, включая свалки и отхожие места, для Священника территория Храма. У Поэта задача сложнее, ибо надо пройти по данной территории, самому не замараться, выстоять тысячу искушений и соблазнов, поймать Человека и подвести к Храму, а у Священника – помочь Человеку обрести Бога. Там, где творит поэт, священнику делать нечего! Но там, где совершает таинства священник, поэт должен стоять молча, преклонив главу. Я искал в Интернете православных поэтов и нашёл, и не одного. Священник из сибирского города Минусинска Сергей Круглов. Приведу стихотворение, которое, как мне кажется, будет весьма кстати:
* * * * *
«Мчится лавой и рубится конница,
Кричит потревоженное воронье –
Это поэт со священником борется,
И поле битвы – сердце мое.
А Ты, Господи, поодаль, в одиночестве,
И нет улыбки, не мягок взгляд:
Какая ирония, когда, по пророчеству,
Восстал войной на брата брат!
Не будешь Ты ломать, обличая, трости,
Не будешь льна пылающего угашать,
Но Ты выжидаешь, когда просвет откроется –
Броситься между и лезвия удержать».
Сильное стихотворение, особенно, когда знаешь, что оно написано священником-поэтом! То есть, в стихотворение изначально заложена его православная суть от священника и его протестантская (не удивляйтесь этому термину, но в данном случае это именно так!) суть от поэта, и обе эти сути сцепились в смертельную схватку. И победит, естественно, православная суть, но уже на новой вершине осмысления.
А теперь давайте попробуем представить вот такую картинку на фестивале православной песни и поэзии: выходит на сцену молодой человек и читает стихи:
«…Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостью я вижу» -
- Стоп-стоп! – говорит священник, сидящий в жюри, - Пожалуйста, что-нибудь другое!
«… Тираны мира! Трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!» -
- Молодой, человек! У вас есть что-нибудь по теме? Тогда читайте!
«… Ужель надежды луч исчез?
Но нет! – мы счастьем насладимся –
Кровавой чашей причастимся
И я скажу: Христос воскрес» -
- Хватит! Хватит… Вы знаете, молодой человек, что сказал апостол Павел в послании к Римлянам? - «…нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены…».
А что по этому поводу сказал Иисус Христос в нагорной проповеди? - « А Я говорю вам: любите врагов ваших…», а вы - «Тебя, твой трон я ненавижу… кровавой чашей причастимся…» - Кстати, как ваше имя?
- Александр Сергеевич Пушкин…
- Новый Завет читать надо, Пушкин! А уж потом стихи писать…
Наверное, именно такой бы диалог и состоялся между Александром Сергеевичем и священником в жюри, если бы Пушкин и в самом деле решил поучаствовать в подобном фестивале. И скажу за себя, что я бы тоже поддержал священника. Дело в том, что в приведённых мною примерах, Александр Сергеевич продемонстрировал «антипоэзию» в её наисильнейшем виде – ненависти, а себя объявил богоборцем, поскольку замахнулся на помазанника Божьего. А, между тем, Александр Сергеевич Пушкин, признан нашей церковью, как православный поэт, и об этом написаны тома книг. Нестыковка? Да нет же! Просто взятые мной стихи относятся к определённому отрезку жизни великого поэта, который никак не может перевесить всё богатство его творчества. Тем более, что Пушкин к моменту своей гибели многие свои убеждения пересмотрел и переосмыслил и искренне раскаялся в том, что не понимал и не поддерживал царя, но это было уже потом. Это прозвучало уже в предсмертном раскаянии. В этом месте моего размышления так и просится плавный переход к судьбам других поэтов, которых церковь наша православными поэтами не считает. Например, Михаила Юрьевича Лермонтова. Как аргумент «против» церковь выдвигает две позиции: погиб без покаяния, как грешник и написал поэму «Демон». Но он много чего написал и напророчил, а ему было-то всего двадцать восемь лет! Тогда что говорить о Сергее Есенине, Марине Цветаевой, Николае Рубцове? Нам остаётся уповать и надеяться только на Господа Бога нашего, что Он знает своих посланцев и не отречётся от них. Или… сами разберёмся, но с Божьей помощью?
Вопрос, почему духовенство с такой лёгкостью и готовностью взялось окормлять современные фестивали «православной песни и поэзии», мы уже выяснили – обоюдное желание поэтов и священников противопоставить массовой «антикультуре» массовую культуру. Но мы с вами знаем со школьной скамьи, что священники на Руси всегда были самой грамотной частью населения. Как они могли не предвидеть всех последствий такой необдуманной попытки? В чём отрицательные последствия? Во-первых, в том, что Поэзия не втискивается в узкие рамки одной религиозной конфессии. Не надо забывать, что сначала был царь-пророк Давид с его песнями-псалмами, а духовенство уже потом решало, что войдёт в книгу Псалтырь, а что нет. Самым лучшим псалмом царя Давида считается 50-й псалом, который был написан им после свершённого грехопадения и раскаяния в своём грехопадении. А теперь представьте себе, что в момент, когда в сознании Давида уже был сформирован грех, рядом с ним оказался бы его духовник и мольбами, и просьбами, и картинами страшного суда отговорил бы пророка Давида совершать это грехопадение. И что? И не было бы у нас сегодня 50-го Псалма.
Во-вторых, что вытекает из первого, «православной поэзии», как таковой вообще нет и быть не может, но слово «православная », стоящее перед любым другим словом уже гарантирует то, что эти два слова вместе сочетаемы и обозначают нечто явственное и сущее, а если следующее слово – обманка, то компрометируется и слово «православие». Есть люди, искренне болеющие за общее дело, но есть и те, кто смеётся и издевается над нашими ошибками. Сколько в интернете я встретил таких статей! (Татьяна Лестева «Православные поэты. Творческая встреча»). Ведь кто, как ни духовенство должны и обязаны были это понимать, когда благословляли фестивали, как «православные». Мне думается, что ответ на этот вопрос тоже лежит на поверхности. Сегодня в России деформировано всё – власть, экономика, политика, культура и… духовенство. Я не знаю, какую задачу ставило перед собой бывшее КГБ, опутав церковь своей паутиной, но мне теперь думается, что одной из задач было уберечь церковь от брожения и раскола, а другой - проследить, чтобы в их головах не лопнула канализационная труба. И не мне давать советы духовенству, куда направить миссионерскую деятельность. Но, думается, в больницах и роддомах, в тюрьмах и лагерях, в детских садах и школах от батюшек пользы было бы больше. Но и фестивали нужны… только с одной малюсенькой поправкой, о которой я скажу позже. А батюшки… как трудно сегодня встретить А.С. Пушкина, так почти невозможно встретить Иоанна Кронштадского, Павла Груздева, Иоанна Крестьянкина…
IX.
И СНОВА К ВОПРОСУ «КОГО СЧИТАТЬ ПРАВОСЛАВНЫМИ ПОЭТАМИ?»
Мы уже говорили о том, что люди придумали различные эпитеты, добавляемые к слову «поэзия», чтобы подчеркнуть поэтическую направленность стихотворения или наоборот, скрыть за красивой приставкой тот факт, что данное произведение не является поэзией. А что же с поэтами? То же самое. Давайте посмотрим, сколько разновидностей поэтов мы сегодня имеем в России: по значимости - поэты-классики, народные поэты, знаменитые поэты, известные поэты, малоизвестные поэты, неизвестные поэты. По временному делению – древнерусские поэты, русские поэты, поэты «Серебряного века» (безусловно, что их надо выделить в отдельный раздел), советские поэты, постсоветские поэты (будем считать условно, потому что пока мало кто их так называет, а когда-нибудь назовут поэтами «Бетонного века»). По собственному восприятию поэзии – любимые поэты, так себе поэты, плохие поэты. По национальному признаку – русские поэты, русскоязычные поэты, татарские поэты, башкирские поэты и так далее. По мастерству – профессиональные поэты, начинающие поэты, графоманы, версификаторы. Что нам даёт это разделение? Ничего. Просто так удобно именовать поэтов, преподавая литературу в школе или обсуждая прочитанные стихи с другом. А теперь обратите внимание на феномен: Сергей Есенин принадлежит к известным поэтам «Серебряного века», а его зачастую называют «русским поэтом». Николай Рубцов принадлежит к малоизвестным (о нём заговорили уже задолго после смерти) советским поэтам, а его называют почему-то все «русским поэтом». Николай Колычев, ныне здравствующий поэт из Мурманска принадлежит к неизвестным и малоизвестным советским и постсоветским поэтам, а все любители его поэзии называют его «русским поэтом». Что это такое «русский поэт»? Понятно, что люди вкладывают в смысл этого слова не временное его значение и не национальный признак, а степень народности этого поэта, степень любви к нему, степень его таланта. Допустим это так. Допустим, что звание «русский поэт» - это народное звание, которое получает далеко не каждый. Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский и многие другие поэты навсегда войдут в литературную историю России, как известные советские поэты. И только. Но почему именно слово «русский» добавляется к слову «поэт», а скажем, не «великий»? Есть и великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин. Но дело даже не в этом, что великий уже есть, а в том, что ответ на этот вопрос зашифрован в самом слове «русский». Обратимся к русскому писателю Фёдору Михайловичу Достоевскому, который говорил: «Русский человек – это православный человек». Да и Русь-то сама именуется Святой исключительно по своему православному мировоззрению. Поэт, чьё творчество созвучно с русской православной душой народа именуется «русским поэтом» независимо от того, в какое время он жил, был или не был угоден властям, мелькал или не мелькал на экранах телевизоров. Я предвижу, что ревнивый хранитель православных традиций может возразить: «Какой Мишкин православный поэт? В храм не ходил, водку пил, буянил всё время!» Но мы же с вами знаем, что храм Господень у каждого в душе. Конечно, если бы мы имели дело не с поэзией, а просто с какой-нибудь уважаемой профессией, то все претензии об образе жизни и соблюдении церковных традиций были бы справедливы. Но мы имеем дело с поэтами. Сам Господь глаголит их устами. Спросите у любого любимого и хорошего поэта, каким стихотворным метром он пишет стихи, и тот вам не ответит, потому что не знает. Потому что ему этого и знать не надо. Потому что он устроен так, что всё пишется как бы само собой, укладываясь в какие-то размеры, которые по жанру уже соответствуют тому настроению, которое передаёт поэт. И рассматривая сегодня поэтов через эту призму народной признательности и любви, мы сможем назвать православных поэтов. Пусть это сделает каждый сам. Для себя. И если не поленитесь, то пришлёте и мне своё мнение, а я вам скажу своё. Я уже уверен, что и Сергей Есенин, и Николай Рубцов будут вами названы в ряду других православных поэтов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Простите, если кого ненароком задел или обидел. Знаю, что эту статью прочтут немногие, знаю, что она ничего не изменит, но не высказаться не мог.
Давайте коротко подведём итоги:
1. Рамки одной религиозной конфессии слишком тесны для того, чтобы уместить в себя такое явление, как Поэзия.
2. Православной поэзии, как и любой другой конфессиональной поэзии нет и быть не может.
3. Поэзия – это безбрежный океан. Любая религиозная конфессия может почерпнуть что-то своё, что-то ей присущее из океана поэзии, но никак не наоборот. Поэзия – для всех, религия – для каждого, вера – для одного.
4. Но православные поэты были, есть и будут. Это те поэты, в чьём творчестве высшие духовные идеалы православия, созвучные с каждой православной душой, перевесили иную направленность и обрели при этом любовь народную.
5. Фестивали песни и поэзии нужны. Фестивали – это действительно массовая культура, и, даже, несмотря на некоторые нюансы, касающиеся профессионального уровня участников, оправдывают своё появление тем, что вовлекают молодёжь и людей постарше в свободное творчество. Для устранения «некоторых нюансов» необходимо, чтобы к организации фестивалей была привлечена «старая гвардия» – люди, которых можно назвать «профессиональными поэтами и музыкантами».
5. Предлагаю всем организаторам всего, что сегодня включает в своё название слово «православный», подумать, отвечает ли уровень ваших возможностей требованиям, которые предъявляются как к Поэзии, та и к Православию.
6. От себя замечу, что слово «православие» нам дано не для того, чтобы кто-то, сидя в «православном арт-кафе» за чашкой кофе, слушал песни «православного рока», а потом укатил бы на «православный фестиваль», где в кругу «православных поэтов и бардов» поднял бы стакан с напитком «За православие!»
За православие наши предки шли в ссылку и в лагеря, шли на бой и на
смерть. Сколько пролито крови православных христиан за то, чтобы у
нас никто не отнял православия! И не надо создавать условия, при
которых все, кто ненавидит православие, смеялись бы над нами…
Всем творческих успехов!
С Уважением член Союза писателей России,
Поэт Игорь Козлов.
Но горе тем,
Кто пишет Книгу своими (скверными) руками,
А после говорит: «От Господа сие»,
И за ничтожнейшую плату
Ведет сей Книгой торг.
И горе им за то,
Что пишут их (презреннейшие) руки —
За выгоду, что за нее извлечь они хотят.
(Коран.Сура 2. Стих 79)
ЗДЕСЬ МЫ БУДЕМ ПОМЕЩАТЬ САМЫЕ ИНТЕРЕСНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ ПО ДАННОЙ ТЕМЕ
ОТВЕТЫ УЧАСТНИКОВ ПОЛЕМИКИ:
Протоиерей Виталий Шумилов:
«Вы, Игорь, задаете очень высокий и очень узкий смысл слову <поэзия>. Хотя
смысл и узкий, но его очень трудно определить, точнее, определить те стихи,
к которым можно было бы его применить в полной мере. Придется стихотворение
Есенина <Письмо матери> разделить на две части. Первая - поэзия, а вторая -
антипоэзия, начиная со слов <и молиться не учи, не надо>. Можно и все
творчество Есенина поделить на две кучки. А куда отнести Маяковского, Блока,
Лермонтова с его <Демоном>. Что творилось в головах и сердцах поэтов
Серебряного века - это не приведи Господи. Полный винегрет из атеизма,
православия, оккультизма, коммунизма, футуризма и т.д., и т.п. Но как писали
стихи это <бисово племя> - красота, пальчики оближешь! Если это не поэзия,
тогда что вообще есть поэзия? Я уже запутался, по какому критерию отличить
поэзию от антипоэзии? И кто этим будет заниматься - разделять на две
категории, и почему это деление должно быть потом для всех обязательным?"
Диакон Святослав Шевченко:
«С первых строк наружу просятся слова благодарности за эту статью её автору Игорю Козлову... Во многом слова были созвучны моей читательской душе. Действительно, главное подмечено верно - суть "православности" заключается в духе, который идёт от строк... вернее того душка, исходящего от такого "поэта"... Назовём его хлёстко - поэт с душком...
Но хочется сказать о другом... Разве можно судить о православности того или иного творческого человека на подобных контрастах? Овец на козлищ делить не наша прерогатива... И потом, ведь в реальной жизни не бывает окраса только чёрного и белого... есть оттенки. Да, я считаю православными поэтами и Есенина и Рубцова (про Пушкина просто молчу)... Ведь мы говорим сейчас не о степени их воцерковлённости... их стихи - это душа народная... Вы только посмотрите на "Воробья" Николая Рубцова:
"Чуть живой. Не чирикает даже.
Замерзает совсем воробей.
Как заметит подводу с поклажей,
Из-под крыши бросается к ней!
И дрожит он над зернышком бедным,
И летит к чердаку своему.
А гляди, не становится вредным
Оттого, что так трудно ему...".
Разве это не православные стихи?! Ну, и пусть, что в них ни слова о Боге... Но это именно православная поэзия, от которой пытается отгородиться автор статьи. Соглашусь, что есть понятие всеобщей Поэзии. Некий котёл вдохновения. Но говорить о том, что она может быть внеконфесиональной - слишком поспешно... В одном интервью Бродский (не скажу, что я слишком восхищаюсь его творчеством) как-то сказал, что он не может назвать себя христианином в полном смысле слова..., но тот факт, что он работает в поле христианской культуры просто неоспорим.
О том и речь, что человек может и в церковь-то раз в жизни заходил, а в его душе живёт Бог, Который находится в сотворчестве с этим автором... И пусть даже он не использует в своём творчестве архаизмы-старославянизмы, но он по духу православен... Да, взять того же "Воробья"... Вы можете сказать, что это написал католик, иудей или буддист? И Господь дал за это Рубцову пророческий дар: "Я умру в крещенские морозы...", хотя он и сомневался в вечности покое. Да, его можно понять... по-русски, по-православному... Выпивал человек, мятущаяся душа... Православная. Как и Есенина: "Но коль черти в душе гнездились - значит, ангелы жили в ней". Надрыв, сбитая в кровь душа.
И почему мы должны стыдится слова "православный" в названии наших фестивалей? Боимся отпугнуть рубцовых и есениных? Смешно... Такие не пойдут на фестивали, как их не назови. Туда пойдут евтушенки и другие от громкой лирики... Пошлость - она везде пошлость. Хоть в поэзии, хоть в прозе, православии, исламе, кришнаизме... Но мы должны исповедовать свою веру, (а не только крестик на шее носить)должны объединятся по вероисповедальному признаку. И что такого страшного случится, что затешутся в ряды и графоманы? Или мы должны уходить в гетто своей поэтической богоизбранности? Пусть у неумелых ещё стихоплётов будут хоть какие-то площадки для выражения своего творчества... А те, кто поднаторел, поймал музу - поучат начинающих, подскажут, где их заносит. Какой же прок варится в собственном соку? Поэты, что ваша жизнь? Мощённый тротуар, усыпанный обёртками от счастья?...
Наталья Пискунова, поэт.
выскажу свое отношение.
Для меня поэзия-это любая образная речь. случалось мне видеть и у сатанистов глубокие по настоящему талантливые стихи. Поэзия- это бережная работа со словом. Даже если я не разделяю идей и стремлений автора, я все же назову поэтом, если это настоящая работа со словом. А вот природу вдохновения я бы разделила. Моя преподавательница вокала, нам говорила :"Вдохновение от слова Дух, а каким духом дышать выбирайте сами" а духов в глобальном понимании три: Бог, дьявол и человеческая природа. Наиболее ярко природу вдохновения можно понять в детях, чей ум еще не замутнен условностям, они совершенно открыты тому Духу,которого впустили в себя. яркий пример стихи Ники Турбиной и Вики Ивченко. 9-летние девочки, вундеркинды-как теперь говорят. Но насколько разное у них творчество.
Вот Ника Турбина
***
Не надо спрашивать меня,
Зачем живут стихи больные.
Я понимаю: лучше было
Иметь запас здоровых слов...
Нельзя спросить - зачем приходят,
Зачем ночные палачи
Из ножен вынули мечи,
И на меня идёт гурьбою,
Зачем столпились у дверей
Недетской памяти моей
Слепые загнанные люди...
Огонь сжирал десятки судеб,
Но разве появился тот,
Кто на себя всё зло возьмёт?
Вот Вика Ивченко
Воскресенье
Играет осень праздничное скрецо.
Звон колокольный стынет на ветру.
Вновь мамино истерзанное сердце
я в церковь на Мостицкую несу.
Не помогают импортные средства,
не отпускает скорая грехи.
Когда-нибудь о триумфальном детстве
я напишу печальные стихи.
Реквием
В сердце рана не обезболена.
Украина моя обездолена.
Первомайские демонстрации -
годовщины радиации.
Не дорогой идем - оврагами.
Не в столице живем - в концлагере.
Между Пасхой и майскими праздником
умирают мои одноклассники.
Шаловливые, непослушные,
только любящим мамам нужные.
Плачут горестно стены больничные.
Разве эти трагедии - личные?
... Хиросимской надежды голуби
не взлетят в обреченном городе.
Это поэзия? для меня-да, не важно из какого она источника.
Для меня православный поэт- это не тот в чьих стихах есть размышление о Боге, а тот- в чьих стихах дышит Бог. Как то у Иоанна Кронштадского спросили, не вредно ли читать романы. И он ответил очень просто. Если после прочтения вы можете от души помолиться Богу читайте. Для меня-это и есть определение Православного творчества. поэтому мой список авторов весьма разнообразен - Лорка, Пастернак, Набоков. а из современных и малоизвестных, кроме Колычева и автора статьи, Марина Гордон(http://natabutterfly.narod.ru/gordon.htm), чьи стихи приятно порадовали.
ЗДЕСЬ МЫ БУДЕМ ПОМЕЩАТЬ НАЗВАННЫХ ПРОВОСЛАВНЫХ ПОЭТОВ:
Известные: А.С.Пушкин, С.Есенин, Н.Рубцов
Малоизвестные и неизвестные: Н.Пискунова, Н.Колычев, М.Гордон,