Однажды в ночь, без страха и без слёз,
В кругу цыганок, таек иль лаосок,
Я завершусь, как божецкий курьёз,
Его экспромт, бессмысленный набросок.
Последний штоф мне с песней поднесут
Лейли с Ребеккой в наготе танцуя.
И я, хмельной, взойду на божий суд
В плену стихов, в объятьях поцелуя.
Пройду вратами в сад от яблонь бел.
- Привет, Петро, рыбак из Вифсаиды,
Пасёшь овец, а ты чего хотел?
Да полно, старый, не держи обиды.
И не ворчи, ну прямо древний пень.
Ах, не по нраву? Так могу обратно.
Да! У Голгофы в тот заклятый день
Ты там чего-то крикнул троекратно?
Твой райский сад - дички и мелкота.
Тут прививать - Мичуриных не хватит.
А так-то, да. Конечно, красота,
Вот интересно - кто за это платит?
Иду травой, пьянящей как вино,
А за забором гурии и пери.
У них ислам, причём давным-давно
С утра не прёт. Так промахнуться в вере!
Река бела, по жирности - обрат.
И берега - кисель, имбирь с хурмою.
А вот и мост, по-моему, Сират?
Опять соврал, Сират у тех, с чалмою.
Звучит труба! И в звоне райских нот
Сгребает дымку чей-то вечный шпатель.
И предо мной сверкает Хехалот!
Дворец дворцов, в котором бдит Создатель.
Сияет трон в небесной красоте,
А от Творца записка, акт привета:
- Прости, так вышло, ужин на плите,
Я у Лилит. Подменишь до обеда?