Замер, пыльных струй, трудяга ветер,
Разломившись крошкой сохнет хлеб.
Великан усатый, рыжетелый
Гадит втихомолку под паркет.
Скважина твоей луженой глотки,
Высохла, потрескавшись с утра.
И гудят в стеклянной таре, робки,
Голоса забытые вчера.
Плавится мираж воспоминаний,
Красным соусом стекая по стене,
И копченые тела морских созданий,
Сохнут тихо в банке, на столе.
Утро робко влазит в окон щели,
Занавескою, царапая бока
И звучат, как марш, носов свирели,
Погруженные в раствор густого сна.
Пеплом припорошенная скатерть,
Утомленно дышит коньяком,
Оливье в рассоле помидорном,
Стойко пахнет хреном с чесноком.
Бурных волн безумная стихия
На полу в одежде улеглась,
Обнаженными телами по кроватям,
Словно маслом в сковородке растеклась.
Отгремел раскатом песен звонких,
Пьяных голосов полночный хор
И висит в дыму на нитке тонкой,
Над похмельем тягостным, топор.