Такими непростыми перепутьями
мы прошагали от беды к беде,
что прощены быть можем даже судьями
на самом главном, истинном суде.
У нас на спинах крылья не колышутся,
грешили мы и ошибались мы.
Но многое, наверное, нам спишется
за выход из уныния и тьмы.
На этот суд придем без адвокатов мы,
не под конвоем, не скрывая лиц.
Пускай, и становились мы солдатами,
а все-таки, не выросли в убийц.
Мы попросту придем с делами нашими,
чтоб положить их на весы – на те,
что, тихо шевельнув своими чашами,
отправят к завершающей черте.
И вот тогда, по виду ли, по сути ли,
зачислят нас в особенный разряд
- тех, кто сумел, шагая перепутьями,
не сбавить шаг и не свернуть назад.