Неторопливы игры при луне.
Изысканно флиртуют междометья,
Предлоги взглядов,
тени на стене...
И третья тень. Не лишняя, но третья.
Люблю смотреть я, как через века,
Не свысока, но издали, из ночи
Балет любви,
её черновика
Слепой полёт в созвездьях многоточий...
Есть наслажденье с грустью пополам,
Покуда кисть не бросится под краску,
Следить, как пробуждается талант
И на губах удерживать подсказку.
Предупреждай...
Угадывай... Лови...
(Всё наизусть - приливы, переливы),
Вздыхая лунной памятью любви,
Что эти игры так нетерпеливы,
Как ты сама,
как мир - перед войной...
И улыбайся, в сущности, печально,
Что обладаешь оптикой двойной:
В себя - и в мир,
прекрасный изначально,
Но переставший коже доверять,
Смещенью света,
музыке,
бумаге,
И облакам, толпящимся в дверях,
И окнам, где не вывешены флаги,
И ощущенью ветра на ветру
(Всё ищем флюгер, ветками качая)...
... И ты уже включаешься в игру,
Ещё сама того не замечая:
Уже сигнал, струящийся к другой,
Тебя пронзает...
Нет, ещё щекочет,
Как первый луч...
И сонною рукой
Не отогнать...
И выпрямиться хочет
Волна в груди, но поздно:
на волне
Уже столкнулись встречные мотивы
Как земляки - до хруста - на войне...
Неповторимы игры при луне
При свете солнца... Медленно красивы.
Но как штормит!
И губы солоны...
Нет, на земле такого не бывает,
Нет, не быва...
А волны прибывают,
Подкатывая к сердцу валуны.
Всё тяжелее зренье сохранить.
На минус - плюс,
двойное, составное,
То равновесье шатко подвесное,
Что сводит в мост,
вытягивает в нить
Движенья сердца - мысли - языка...
(Где порвалась цепочка – проглядела)
Игра уже выходит за пределы
Сценария:
предательски резка
И реплика,
и вполуоборот
Позиция и поза...
До антракта -
Ещё глоток...
Уже спокойней.
Так-то...
И вспомнить роль:
безмолвствует народ...
И струйкой дыма выполоскать рот
От боли в сердце, стиснутой в зубную,
Но сигарету взять наоборот,
На вкус огня:
завидую?
Ревную?
На красный свет отчаянно иду
И щёки загораются ответно?
На отраженье памяти в бреду?
Листвы - в пруду,
ожившее от ветра?
О, свет мой, лист - зеркальная тоска...
Смотрю и слепну, глаз не прикрывая.
И буква Л как жилка у виска
Дрожит на белом - синяя...
живая...
Не замерзай! -
Вот пригоршня других.
Прошла пора парадов и парадных,
Шагов бравурных, пуговиц тугих,
Чеканных фраз,
блестящих и прохладных.
Люблю.
И как строкою ни юлю,
В семи грехах готовая признаться,
Своих и чуждых,
Всё-таки - люблю.
Хоть на листе об этом распинаться,
Хоть на кресте.
И звёзды мне приснятся
Зелёные.
(Как зайцу во хмелю)
Что мёртвый фосфор - звёзды и луна:
Куинджи по ликбезовской программке...
Передвижные странности окна
Уводят взгляд за рюмки и за рамки,
Туда, где он - ровесник нарасхват.
Ужель нашлась напудренная дура,
Кому болван с трубою на „раз-два!“
Переорал молитву трубадура!
Нашлась:
Россией звали и зовут,
Да не дозваться - где-то затерялась...
Шинель,
спецовка,
банный голливуд -
Всё, что угодно...
Как ещё живут
Живого слова выпуклость и впалость...
Как сбылся он? - Не спился, не пропал,
Всегда в кольце блокады и бравады,
Под пиджачком скрывающий запал
И уходящий в сумрак сыроватый
Спиной к фортуне -
видно за версту,
Как почерк шага профессионален:
Форс неведенья - с веточкой во рту
Слоняться меж подпалин и проталин,
Сутулить плечи - зная, что крылат,
Брести - а ты и бегом не догонишь...
Двойной талант.
Раздвоенный талант.
Собой уравновешенная горечь.
Идти и знать: всё то же впереди
Томится, что за спинами дымится...
Коснуться,
всколыхнуть,
разбередить -
И отвернуться, чтобы не вломиться.
И отдышаться, стоя в стороне -
Взлом не достоин страсти ювелира.
Звучи другим, разбуженная лира,
Уже сама,
без пальцев на струне...
...А самому-то, Господи, куда?
Упразднены бордели и цыганки...
В толпу без лиц?
В поэзию труда?
В бумагу лишь?
В плебейские „полбанки“?
И всё равно, кого ни виновать,
Не миновать превратностей призванья:
Свои надежды замуж выдавать,
Широким жестом жаловать кровать,
И, стиснув зубы, сжаться на диване...
Преуспевайте, все ученики,
Как на дрожжах, плывите ученицы
На дрожи той...
Взглянуть из-под руки -
И к подзаборной птичке наклониться...
Над брошенными зёрнышками пир,
Продлись до пресыщения кормильца!
Но если был когда-нибудь Шекспир,
То зря навзрыд жалел однофамильца:
(Дух перевесть...)
Всех невских лир король,
О, как я Вас не к прошлому ревную,
Не к той, что рядом. - Завтрашнюю боль
Справляю, как вчерашнюю вину я:
Сейчас поздравлю. – (Вдруг не доживу...)
Вам 90 будет, ей - 15...
Дитя акселерации в траву
Затащит Вас...
Завидую, признаться.
Ей, только ей -
Ни жёнам, ни жене -
(“Вот если бы тебя родили снова“...)
Наоборот. Родиться б снова мне
Для посвященья в тёмный корень слова,
Для счастья быть разбуженной
такой
Худой, набухшей музыкой и кровью,
Неотвратимо бережной рукой -
Как первый луч, скользнувший к изголовью...
Мы засиделись в детстве дотемна.
Унылы гаммы азбучной машинки.
Тысячелетних истин глубина -
Пристанище лягушки и кувшинки,
Щи кислые -
как привкус наших дней,
Среди кастрюль, играющих в горелки...
Мельчает жизнь.
Но в полночи над ней -
Совпавших тел сияющие стрелки...
И колонок, оторванный от белки,
Всё рыщет ёлку
в химии огней...
...Ещё чуть-чуть - поверю в мир иной,
Не в миф, а в сказку бледно-голубую,
В лазейку эту, первую, любую...
(Безумствам всем - беспомощность виной).
Ну как же так...
Ну пусть хотя бы так:
Как с тенью - тень, с растением - растенье,
Сольются строки в солнечном сплетеньи
До боли были...
Навзничь - и во мрак...
Как хорошо, что выключили свет -
Почти на том...
На обморок похоже.
Не видно лиц.
И рвётся вон из кожи
Душа, которой - выдумали - нет.
Как жаль, что ночи наши коротки.
Как пахнет кофе - горький сгусток ночи...
И как щемит:
ещё, вдвойне короче
И ночь его, и линия руки...
Что происходит в лунной полутьме?
Предтеча мёда - рук пчелиный танец?
При всём своём таланте и уме
Она ещё дитя, неандерталец
Душой неловкой - там, под янтарём
Прозрачной кожи солнечной шлифовки
(Пришельца - в щёку - как под фонарём...),
И не поймёт отчаянной шифровки,
И слава Богу, если не поймёт
Своей крестовой миссии /О, гонор.../:
Переливанье юности - не мёд,
Здесь неотложкой пахнет...
Руку, донор!
На дружбу - мне,
И на руку - ему:
На счастье.
На спасенье.
На здоровье.
И да сойдутся ваши группы крови
Как наши грусти,
судя по всему...
Но почему
Мне втрое понимать!
За что слова как бицепсы упруги? -
Так велики грехи или заслуги,
Что не дано как прочих обнимать
Кого - люблю,
Кому - огонь стерплю.
Тогда сквозь дым и вижу пораженье:
Немилосердно внутреннее жженье,
Не обогрею - лишь испепелю
Себя - в стихи,
Стихи - ещё в себе...
Жизнь - искривленье выростом из детства:
Стремянка в подвиг,
зов стихийных бедствий,
Где А и Б, и кошка на трубе -
Ушат воды,
послушный дым - в трубу...
Не так уж трудно с пламенем справляться:
Не окрыляться - и не опаляться,
И опылять цветущую судьбу.
Вильнёт хвостом комета на стекле:
Ещё не ливень - дождь на суп с грибами...
Да не обжечь бы издали губами
Его руки, застывшей на столе...