Вернись опять к себе, к своим делам,
в свой сирый дом, к поношенному платью,
как прежде разрезая пополам
свой нищий хлеб; но не тому, кто плачет,
давая — а тому, кто свысока
твой жалостный удел и не приметит,
но не откажется от тощего куска,
учтённого заранее по смете.
Вернись к своим лысеющим друзьям,
униженным, безропотно счастливым;
у них и у тебя — одна стезя,
единый свет с болезненным отливом,
убогий мир, умеющий страдать
и радоваться крохам обладанья,
не ведающий большего вреда,
чем ослепительная мука знанья.
Вернись промозглой осенью, и плач
природы — твои слёзы быстро смоет;
перелицуй себя, переиначь,
чтоб стыд не помешал брести с сумою
под грязным небом родины твоей,
где, кажется, тебя не ожидали —
что этим кошкам жалкий воробей? —
по жизни ковыляющий в печали.
Вернись; тобою плата внесена
за право быть одним из тех, кто видит,
как время выявляет письмена
зловещие на стенах — от убитых
идущие к потомкам палачей,
но их дано прочесть потомкам павших —
на миг забьётся сердце горячей,
чтоб через миг остынуть снова; страшно!
Вернись; и осмотри свои сады,
попробуй опознать их в запустенье,
на пни широколобые садись
среди могил загубленных растений;
и вспоминай: здесь яблоня была,
здесь улыбались груши ласке солнца;
теперь от пепла вся земля бела,
присыпано её калечье солью.
Вернись; работай, а верней — служи,
бумажной опивайся волокитой,
себя корми приумноженьем лжи,
её назвавши истиной великой;
заслужишь благодарность — веселись! —
оценен златом труд твой золотарный;
спеши! — другие высоко взнеслись,
пока блуждал по безднам ты бездарно.
Вернись; и не страдай, ты не один
средь блудных сыновей, заполонивших
сей отчий дом; не будешь ты судим
ни среди высших мира, ни средь низших,
поскольку серединною судьбой
ты — не отмечен, нет — но заклеймён лишь,
поскольку, даже став самим собой,
не большего, чем прочие, ты стоишь.
Вернись! вернись! А лучше — подожди;
останься неприкаянным, калекой;
не втискивайся в эти падежи,
склоняющие душу на колени;
останься безработным соловьём
от воробьиного подальше хора,
не слышащим того, что мы поём,
надсаживая голос для глухого.
Вернись — к началу, к мысли, к пустоте,
к ещё непрораставшему желанью,
вернись в недоостывшую постель;
проспись! забудь! и не встречайся с нами;
не становись под камень, что Сизиф
к вершине лучезарной бойко тащит;
весь мир своим трудом перекосив,
сомнёт тебя он глыбою гудящей.
Вернись — уже отсюда, и скажи
себе, другим, случайным, неизвестным,
как тяжело страдать за миражи
земные — забывая о небесном;
как хочется очнуться и уйти,
из механизма выпасть и вернуться
на брошенные толпами пути,
и за самим собой к земле нагнуться.
янв.1981