Бежать по глади вина крошечным сомнением,
кричать, не желая взглянуть вперед,
и упасть, натолкнувшись со всей безудержностью
на стеклянный край бокала, высящийся безнадежно отвесно.
Удариться и упасть.
Понимание боли придет тогда,
когда надо мной уже смыкается колыхание цвета жертвенной крови
– тонуть в густом вине,
тихонько опускаться, наблюдая, как торопятся наверх пузырьки воздуха.
Дно.
Напрасный, но необходимый жест
– пальцами по гладкому, как приговор, стеклу,
мгновенно сдирая их до костей.
Внизу – необъятный стеклянный мир.
Причудливые искривления так похожи на то, что было в предыдущей пережитой реальности:
берег, река, проходящая так, что ее дно – обратная сторона того, которое притянуло тебя.
Приглядываясь, различить далеко-далеко тонкую, изломанную фигуру: старик.
Бросается в воду, растворяется
– и так же медленно с твоей стороны встает фигура из капель, связанных призрачным светом,
девушка-юноша.
Плывет – движения танца.
Дорожка из стеклышек, тянущаяся вослед,
сворачивается в легкое платье вокруг бесподобно прекрасного существа.
Ухватиться за ускользающий шлейф – астральная улыбка в ответ – и подниматься наверх,
влекомым чудным пловцом.