Маленькая комната, тусклый свет.
За окном совсем темно.
Так на протяжении многих лет -
Каждый вечер здесь одно.
Старый стол, скрипучий стул,
Напротив – камеры решётка,
За стенкой – смех и гул.
И вот его приметная походка, -
Затёртые погоны, холодный взгляд,
Огромные ботинки, форма,
Несколько бранных ругательств подряд, -
Услышать здесь их – норма.
Пугливый взор какого-то парнишки,
Ему не больше двадцати,
Как и ментовскому сынишке,
К которому домой потом идти.
За что забрали парня того?
Спиртные напитки? Неоплаченный проезд?
Уже несколько часов держат его,
И не планируется отъезд.
Удар в живот с руки, -
Падение парнишки,
Ещё один удар с ноги –
Ну, этот точно лишний.
Смех громкий,
Подняли невольно,
Раздался голос звонкий:
«Больно!»
Ещё один удар в слезливое лицо,
Тревожный всхлип и нос разбитый,
Рука мента в крови,
На пальце – обручальное кольцо,
Страх, боль, обида, злость - дрожит избитый.
Швырнули в камеру трусишку:
«Посидишь здесь ночь»,
Заперли мальчишку,
Мент пошёл отсюда прочь.
По ночной улице домой,
Огромные ботинки, форму снял,
Кровь с рук смыл водой,
Собаку унял.
Улыбнулся сыну, денег дал,
Потрепал его русые волосы,
Дочь в люльке поцеловал,
Спел песню низким голосом.
К жене в постель -
Обнял, заснул.
За окошком шумит ель
И слышится собачий гул.
Маленькая кухня: женщина и море слёз,
Одна за другой в руке сгорают сигареты,
Сегодня спать не даст ей лишь один вопрос:
«Сыночек, милый мой, ну где ты?»
(октябрь, 2009)