к сожаленью, Бог умер. я присутствовал лично на похоронах.
ближе к гробу чем все, словно в бронзе отлИтый стоял гордо Ницше,
он рыдал, как река, и в его непролазных, дремучих усах,
губы в такт щебетали как песню молитву на идише.
под суровые брови небес подступил Гефсиманский сад,
в нем справляли нужду березовым соком стыдливые серые лица
и шептали, но я разобрал только шёпот про РАЙ и про АД,
а, опомнясь стыдливо, стали тут же гадать: может всё это снится?
словно дым из трубы выдул медный последний аккорд музыкант,
сверху градом потело сквозь ватные тучи весеннее солнце.
по отцовски за плечи обнЯл герра Фридриха сдержанный Кант,
чайкой ввысь взмыла речь, полетела над вихрем остывших эмоций:
«guten tag, хмурый брат, не поверишь, а я и не знал, что Он жил,
что в горшках, обожженных вручную, растил на балконе Свободу.
соболезную. здесь, у дороги, порядком печальных могил,
демиурги тут спят, сочиняя всех нас, точно скверную оду».
после слов – тишина…, не слыхать, как ударами падают комья земли,
топот ног уходящих, торопливо несущий, внезапную смерть насекомым.
несмотря на Весну, всё в природе, как будто, играет в «Замри!»,
слышно только щелчок – это лист отделился от старого клёна...
денис кейт амирджанов