* * *
Вы думаете, умер я? Ошиблись.
Для плоти свежевырытый окоп.
Всего на миг душа и тело сшиблись
И разошлись:
Дух – в небо,
Тело – в гроб.
Вы думаете: всё...
А я пылинкой
Взлетел, чтоб замереть у потолка,
Чтоб посмотреть – а хороши ль поминки,
И сколько вы налили в мой стакан.
Не надо ни напыщенного слога,
Ни скорбных и сочувственных гримас –
Вы ешьте, пейте, смейтесь, ради бога,
Я здесь, я с вами, я смотрю на вас.
В молчанье я смотрю, кого сегодня
Собрал сюда мой поминальный стол...
Вот этот, с бородой, мне должен сотню –
Брал на неделю и забыл про долг.
А тот божится, что он был мне другом,
Что он скорбит по мне, как по отцу.
При жизни он не раз был мною руган
И даже бит. Не верьте подлецу.
А это кто?
Не разберу, не вижу,
Не разглядеть – отсверкивает плешь...
Узнал его я. Был я им унижен.
Молчи.
Не лги.
Возьми кутью и ешь.
А эта ритуал блюла особо
– Поднаторела, видимо, она –
Тайком зевая, плакала у гроба,
Да и теперь слезлива и пьяна.
Но...стойте!
Кто нетраурно одетый
У входа мнётся где-то позади?
Уйдите все – и дайте стул поэту.
Пришёл мой друг.
Входи, поэт!
Входи!
1997 г.