Там, где излучина Днепра
Омыла холм своей водой,
Пришёл я слушать гусляра,
Преданья старины седой.
Под древним дубом на траву,
Пригнув колени, сел старик,
Откинув мудрую главу,
Руками к струнам он приник.
И песнь печали потекла....
И встала Русь в красе своей,
И, как в хрусталике стекла,
Бегут дела минувших дней.
Вот войны Кия предо мной,
Перуна гордые сыны,
Обносят каменной стеной
Столицу будущей страны.
И град восстал среди степей
На берегу крутом Днепра,
Он сделал руссичей сильней,
Объединив их племена.
Так зарождалась наша Русь,
И в песне это слышал я,
Той песне чудной я дивлюсь,
Готов обнять я гусляра.
Но изменился вдруг старик,
Уста его родили стон,
Хазар победный слышу крик,
И русский вижу я полон.
И душу рвёт булатный звон,
Удар мечей о чей-то щит,
Вот руссич спит последним сном,
Врага убив, он сам убит.
Но поросла быльём трава,
И справив тризну по бойцам,
В степи карганы-острова
Встают, подобно сторожам.
Восходит новая заря,
И струны гуслей взорвались,
Лодьи Олега вижу я,
Что к Цареграду прорвались.
Увидел я испуг царей,
Когда под стенами дворцов
Зажглися тысячи огней,
В ночи пылающих костров.
Я вижу век Руси Златой,
Звучит победная струна,
Когда под твёрдою рукой
Русь воедино собрана.
Бегут года, и Русь цветёт,
Как дева юная чиста.
Святой Владимир ей даёт
Ученье светлое Христа.
И засияли образа,
Одетых в золото икон,
И видят руссичей глаза
Красу церквей со всех сторон.
Я вижу храмы, купола,
Я слышу звон колоколов.
О, Русь! Ты веру обрела,
Стряхнув невежество веков!
Но стих внезапно мой гусляр,
Слеза застыла на щеке,
Я вижу полчища татар,
Коней купающих в реке.
Я вижу распри и вражду,
Всю злобу, ненависть князей,
Народ забытый и нужду,
Я вижу гибнущих людей.
И почернели купола,
Удушье, гарь и страшный смрад.
Покрылась Русская земля
Кровавой язвой жжёных хат.
И воды чистые Днепра
Впитали слёзы русских вдов,
Пришла великая беда
На земю грешную отцов!
Сбылись пророчески слова,
Что молвил мудрый Ярослав,
Не уцелеет голова
Того, кто кажет алчный нрав!
Слова последние летят
Из уст почтенного певца,
Багряной краскою закат
Коснулся скорбного лица.
И долго я ещё стоял,
И боль рождала тишина,
И с тяжкой грустью я взирал
На волны древнего Днепра.
И холм покрылся темнотой,
Последний луч бросал закат,
И дуб могучею листвой
Скрывал проснувшихся цикад.