Порой отец мой горестно вздыхает,
Что сын, великовозрастный болван,
Хотя умом изрядным обладает,
Но тёплого поста не занимает,
И от купюр не пыжится карман.
И матушка моя громами мечет,
Мне мозг пытается насквозь пронзить,
Что въёбывать я должен ночь, и день, и вечер,
А все поэту нужные тусовки-встречи
Я раз и навсегда обязан отменить.
Вода, как говорится, камень точит,
Я в обороне был пятнадцать лет.
Но вот теперь, во тьме полярной ночи,
Где даже водку пить охоты нет и мочи,
Средь нефтяных насосов заточён поэт.
Родня моя теперь ужасно рада,
Что в дело пущен пыльный мой диплом,
Что вот теперь я поступил как надо,
И мой поступок принесёт награды.
И похуй всем, что я тосклив еблом.
Среди мужей простых, незамутнённых,
Где не уместен куртуазный слог,
В грязи по шею, снегом занесённый,
Среди болот, в бараке поселённый,
Вдыхаю аромат немытых ног.
Но знаю я, что ссылки срок не вечен,
Я сяду в самолётик «Бомбардье»,
Со всеми вами предвкушая встречу,
Хлебну вискарика, расправлю плечи,
И денег пачку повезу своей семье.
И, если самолёт не пиzdанётся,
Всё снова на круги своя вернётся.