Переходя из комнаты в пустыню,
где обжигает буквенный песок,
где равнодушно ветры холостые
перегоняют Запад на Восток,
а потому и правды так текучи,-
легко меняю ужас на восторг
на острой кромке зыбящейся кручи.
Дрожат и тают в мареве хамсина
страниц границы и обложек жир
и достоверней ангельского чина
невольных иллюстраций миражи,
но вызревают каменные розы
из бывших смыслов и сгоревших жил,
подчёркивая тем каноны прозы.
Скажи мне: от жары спеклись песчинки,-
но правдою меня не обмани –
пустынной розы выцветшие льдинки,
как панцири моллюсков с глубины,
давлением веков и смыслов сжаты.
Заходит солнце пожелтевших книг,
за край бархана падая на Запад.