Ночь. Осенняя дождлявость.
По квартире кто-то ходит.
То ли Муза отыскалась,
То ли совесть хороводит.
И глядят во тьму уныло
Позабытые обиды,
По которым всё остыло,
По которым шиты-квиты.
Пляшут рифмы – не поймаешь,
И слова скользее льдинок,
Жизнь идёт и понимаешь-
Килька ты среди сардинок,
Ты - окурок в полной пачке,
Куст бурьяна в огороде,
Рубль рваный из заначки,
Хоть и рваный – рубль… вроде.
Горячей горячки мысли,
И скулит душа собакой
По мечтам, что вдруг прокисли,
По боям, что стали дракой.
Измельчало, истончилось,
Буд-то море обмелело,
Серым бытом всё забилось,
Даже водка приболела.
Все друзья поразбежались,
Кто почил, а кто – далече,
В прошлом вечности остались,
Время капает – не лечит.
Чай не лезет, спирт не валит,
Эх. уснуть бы на мгновенье!
Ну а вдруг мне сон подарит
Только ужас откровенья?
Вдруг откроет бесполезность
Моего в судьбе мытарства,
Не спасёт меня нетрезвость
От такого сна коварства.
Вот и мечешься по кругу
В кухне-камере закрытой,
Воешь тихо, чтоб супругу
Не тревожить волчьим рыком.
Чтоб не всполошить соседей,
Да не вызвать санитаров,
В паутине мрачных бредней,
В пляске новых строф и старых.
Отыскать бы лучик света,
Хоть намёк на просветленье
Или сходу прыгнуть в Лету,
Лета – тоже избавленье.
Гадко, мутнорно, противно,
Горечь в рюмку подливаю,
И на ухо мне активно
Черти хором подпевают…
Вот и всё, рассвет сереет,
Бут-то робу, сняв заботу,
Пьяно-пьяно сердце млеет:
«На работу! На работу!»
Но и здесь не без подвоха,
Пробивает аж до пота,
До приглушенного вздоха-
Нынче выходной, суббота.
Неприкаянное время,
Пустотраченные годы,
Распотерянное племя
Неизвестной нам породы.
Как снежинки в лужах таем,
Не успев понять причины,
Бесполезно пропадаем:
Мужики, мужи, мужчины.
Утро, серость, безнадёга,
«Белка» смотрит не моргая,
Муза плачет у порога,
В слёзы рифмы окуная…..