***
А у подруги, у подруги
Все предвечернее уже.
Бровей породистые дуги
Сошлись на темном рубеже.
И, как бывало, не разгладить
Меж ними четкую черту,
Но надо с жизнью как-то ладить,
И надо помнить высоту.
Ту высоту, что за пределом
Казалась близкою почти,
Ту, что не сделалась уделом
Земного узкого пути,
Ту, что не сделалась усладой,
Судьбой не сделалась в конце,
Но тайной темною наградой
Лежит на нынешнем лице.
***
Снова слезами слова орошаются.
Сырости не нарушаю.
Браки и должности в небе решаются,
Так я ее утешаю.
Я и сама просыпаюсь в слезах
Утром на мокрой подушке,
Словно и я на последних годах
И одинока в избушке.
Снится мне детство, дорога в лесу...
Ночью наплакавшись вволю,
Днем утешаю чужую красу,
Чью-то чужую недолю.
***
А подруга
Лебедью белой слыла.
А подруга
Не шла, а легко плыла,
Далеко видна,
Хороша, хороша,
Да черным-черна
У нее душа.
На ресницах —
Слезная благодать,
Белой птице
С черной не совладать.
Но и черной
В белой груди — беда,
Непокорной
Там не свивать гнезда.
Там не вывести
Ей своих птенцов,
Жизнь не вынести,
Не свести концов.
Белоснежная
Упустила власть.
Вмиг мятежная
В небеса взвилась.
В заповедном сне
Затухает даль.
Не в моей вине,
Что обеих жаль.
Уж такая доля,
Исход такой —
Черной птице — воля,
Белой — покой.