Я зашел в небольшую комнату, освещённую из маленького прямоугольного окошка под потолком. Устойчивый запах сырости создавал ощущение, что помещение находится в подвале, и стаи пыли, в свету летавшей, были подтвержденьем тому. Дверь без замка позади нерешительно закрылась, тихо стукнув деревом. Передо мною стояло два человека, силуэты которых не были даже едва различимы.
- Значит это вы?.. - решил убедиться я.
- Угу.
- То есть так просто? Захотел вас увидеть, нашёл комнату и «приятно познакомится»? – эхо, должно быть, три раза прошлось по комнате и, полетев к свету, стукнулось об стекло.
- Ну да.
- Нет. Стоп. Я, конечно, понимал, что увидев вас, моя жизнь потеряет некий, как подтвердилось, отсутствующий созидательный смысл. Но всё же, как вы это делаете?
- Что именно?
Я до сих пор не различал, со стороны которого из демиургов идут ответы, и молчал. Ровно столько, чтобы диалог перестал быть диалогом по назначению. То есть если я встречал на болоте, собирая клюкву, знакомого, конечно, я должен был поинтересоваться, полна ли его корзина. Пошутить в случае слабоутвердительного ответа.
Нет. Тут совсем другой случай. Мне выпала удача, попасть непосредственно к ним. В эту комнату, что своим видом располагает к избавлению от предрассудков в виде сияющих гротескных дворцов, увидеть которые я, признаться, опасался. Поэтому всей душой надеялся на что-то вроде чулана. Ведь в какой-то мере это являлось самозащитой от давящей значимости.
Во время случившейся паузы я вспоминал обычное злаковое поле в своей деревне. Ввиду моей юности, оно казалось почти недостижимым. Даже слегка мистическим, поскольку по форме, это скорее приплюснутый холм, из-за чего видимость была несколько меньше действительной линии горизонта. Таким образом, всё моё время размышлений сводилось к желанию пересечь его на своём велосипеде и представлениям того, что там, за ним. Конечно, однажды, я поехал. Набирая скорость, я достигал такого сопротивления ветра, что мои волосы были подобны отклонявшимся колосьям. Но что главное, я видел открывавшееся пространство, именно такое, каким я его представлял: утоптанная земляная дорога цвета стёртого карандаша, тот самый диссонанс трав и остальное. Уже почти открылся вид подступов к лесу, ограничивающему поле, но в этот момент, резко открутив педаль в обратную сторону, я развернулся. Поднявшаяся от торможения пыль слегка заволокла обзор. И помчался обратно. Со слезами, наполовину от травы, секущей лодыжки, наполовину от того, что понял: если бы я стал смотреть дальше, то не смог бы остановится и уехал бы туда, за деревья, за клюквенное болото, за железную дорогу, пытающуюся утвердить собственную ограниченность пространства.
- Когда мы создаём, мы просто этого достаточно хотим. Пойми, в этом и есть определение достаточности.
04 ноября 2009 г.