Вот стоит она, точно ребенок, спасенный от смерти,
говорящим на странном наречье, простым эскулапом,
или выживший солдат, подвергшийся ампутации,
обрубок с коротеньким тельцем без рук
и деформированной головой.
Громко дышит. Смешно ковыляет на лапах.
Ей бы нравилась музыка Баха, будь она человеком,
и фильмы с вампирами и приведеньями.
Она бы пила коньяк, раскладывала пасьянсы
и совершенно точно предсказывала погоду,
мыла бы ставни на кухне и поливала гардении,
завела бы морскую свинку
и после выздоровления едва бы вышла из дома,
став добровольной затворницей.
Смотрит остекленевшими
глазами и не боится
услышать « вам предстоит еще одна операция».