Буйны были мои годы,
Да извилиста река,
Наигрались чисты воды,
Опустели берега,
Ключ журчит, едва заметный,
Еле жив, вот-вот замрет,
Ходит в небе месяц бледный
Смотрит вниз, чего-то ждет…
Не героем смотрит, - мышкой
Исподнизу, - не с вершин,
А ведь был когда-то рыж как
Новогодний мандарин,
И сиял, как будто жаждал
Света белого в ночи,
А теперь слабее даже
Самой тоненькой свечи, —
Ивы шепчутся пугливо:
А случится ветерок?
Росы лягут? дождик хлынет? —
И погаснет огонек…
Звезды жмурятся от страха,
Глух и черен небосвод,
Над ручьем да по ухабам
Стелет, вьется шепоток.
То котенком несмышленым
Кувыркается, урчит,
То пичугой всполошенной
Сонно всхлипнет, — и молчит,
То пугает страшным эхом,
То щекочет холодком,
Мне тоска, ему потеха,
Мне беда, ему разгон
Мне — привычные тревоги,
Вот и глаз ко тьме привык…
Только… что там? на востоке
Россыпь искр золотых…
Глаз прищурился невольно
После долгой-долгой тьмы…
Ожил песней колокольной
Мир в предчувствии зари,
И бежит-бежит с востока
Золотистый ручеек,
Серебром горит осока,
Тянет свежий ветерок,
Стихли мысли уступая
Жизнь для света и тепла.
Я, наверное, не злая —
Просто грустная была.