Они гуляли мило по краю бережка.
Она его любила, а он – не знал пока,
а он любил другую, с соседнего села,
которая под вечер всегда его ждала.
Которая сидела под кованым замком,
за нею мать глядела, суров стерёг закон.
Единственную дочку, как око берегла.
Такая вот причина – из дальнего села.
Шуршит камыш над плесом, блестит огнём звезда.
За дальним чёрным лесом мерцает темнота.
Целует он другую, другой сердечно люб.
А девушка тоскует, а у него - уют.
Живое сердце просит любимого глаза,
у мёртвых с сердца – проседь, а здесь - блестит слеза,
и девушка окошко раскрыла, ожила,
и ввечер осторожно босая в степь пошла.
Спешит она по степи к любимому, к реке,
струит река на мели, стихает на песке,
да видит с ним подругу, чужую обнял он,
сплелись недвижно руки, молчит широкий Дон.
Наверное, так спадают пудовые замки,
их ржавые петли, ставни лежат на дне реки,
но, перед тем, как рухнуть, так жалобно поют,
и матовые руки с собою волокут.
Кричит петух упрямый, весёлый на заре.
Скотина ходит, прядет ушами на дворе.
А в светелке девицы - тишь, свечечка дымит.
А в петельке девица спокойная висит.
8 ноября 2009 г.
С-Петербург