- Почему на правый фланг наряд выходит без собаки? - спросил только что прибывший на заставу лейтенант у дежурного.
Наряд - это мы, двое рядовых второго года службы, я и Ахметшин, партийная кличка "Ахмет". Правый фланг нашей заставы - это двенадцать километров по камням береговой полосы Финского залива до водопада Онтика, а там крутой подъём наверх – маршрут неудобный, тем более сегодня штормит.
- Товарищ лейтенант, нету собаки - все заняты в нарядах.
- А что за псину из отряда прислали?
- Это - Байкал, ну он же старый!
- Старый? А еду на него переводите? Отправляй на правый собаку!
- Ну товарищ лейтенант, он же не дойдёт! - слушая это, мы переглянулись. Да, "лёлик" только прибыл, зелёный, и ещё не в курсе, что такое правый фланг.
- Не слышу, дежурный!
- Есть, направить наряд с собакой! - дежурный посмотрел на нас с сочувствием "пацаны, я сделал всё что мог!" Мы встали на приказ...
И вот двинулись в дозор с Байкалом. Наш четвероногий друг оказался большим добродушным псом неизвестной породы тёмного окраса, даже не просто большим, а здоровенным, как телёнок. В погранотряде он отслужил свои годы, охраняя склады, двигался мало, кормили хорошо, вот и раздобрел… но потом, когда пришло время списывать за старостью и профнепригодностью, решили не усыплять, а дать заслуженному ветерану дожить... на нашей заставе. И всё бы ничего, да вот молоденький лейтенантик, не зная обстановки, посчитал, что Байкалу ещё служить и служить, и лучшее место для разгрузки от жировых складок и старческих ревматизмов, это правый фланг...
- Ахмет! давай его тут оставим, а потом потихоньку приедем, и с собой на доклад возьмём, чтобы видели, будто он ходил, - предложил я, пройдя первые пятьдесят метров с этим старичком.
- Нельзя!
- Ну мы вышли с собакой и придём с собакой, - не отставал я. - Он же не пограничный пёс, ты что, не видишь?
- Приказано - идти с собакой, значит пойдём с собакой.
- Ну смотри! - спорить с Ахметом смысла нет, да и эта чёрная тушка пока шла на своих четырёх... авось прорвёмся.
Мы кое-как спустились по тропинке к морю. Мы бы сами конечно пробежали, но Байкал… пыхтел как паровоз, упирался, не хотел спускаться, как будто его вели на погибель… скулил, наверное, вспоминал про свою будку в отряде… не, точно не пограничник!
- Байкал! Байкал! - Ахмет считал, что Байкала это подбодрит. - Ну смотри, это море! Настоящее! Ты наверное и не видел, всю жизнь прожил в отряде, тыловая ты крыса!
- У-у! У-у! У-у! - ответила крыса необъятных размеров, и как мы поняли, это означало сразу и то, что ему уже не до моря, и что он сочувствует нам, и много ещё горестных мыслей в этом проникновенном слове из самого собачьего сердца.
Правый фланг здоровому человеку порой пройти сложно – до трубы «Сланцехима» ещё ничего, по песочку, пару километров, а вот потом… узкая полоска камней, слева море, справа - круча, берег высокий… в хорошую погоду ещё куда ни шло, а вот в шторм…
ветер мягко сдувал пенку с волн, расстилая её белым ковром... но любоваться балтийским пейзажем было некогда - наш четвероногий друг не давал нам отвлечься. Волны то и дело захлёстывают, доставая нас своими брызгами, а мы прыгаем с камня на камень, стараясь беречь ноги, не уронить оружие, да ещё успевая поглядывать по сторонам... Это так в идеале, мы прыгаем.
- У-у! У-у! У-у! - сказал Байкал при первых камнях, и пока мы тянули за поводок, нас ещё пару раз обдало брызгами разбивающихся волн.
- Байкал, Байкал! - Ахмет воспитывал лохматую псину. - Ты - солдат, и не простой сторож, а значит должен стойко переносить все лишения военной службы.
- У-у! У-у! У-у! - ответил старый "солдат" и упал на камни с виноватым видом...
- Ахмет, ты что не видишь - он уже дембель!
- Это он дембель? Это я дембель, а он ещё просто кобель, причём ленивый кобель! - Ахмет злился, непонятно на кого, то ли на лейтенанта, то ли на себя, что не оставил собаку на заставе. - Байкал! Как тебе не стыдно! Ты срываешь нам выполнение боевой задачи!
Байкал зажмурился, спрятал нос в лапы, и не смотрел на нас.
- Ну ты смотри, Олег, ему стыдно!
- А то, он же тоже чай совесть имеет! Хоть и тыловая псина.
- Ну и что нам теперь с этой совестливой собакой делать?
- Ну ты старший! Вызови заставу, объясни ситуацию... ты что думаешь, мы его на восьмой точке пронесём? А на Онтике? Как наверх будем тащить?
- Да... какая тут служба, только нянчиться с ним. Давай рацию.
Я снял с себя радиостанцию и передал напарнику.
- Землянка, Землянка! Я пятнадцатый…
- Слушаю, пятнадцатый. Что случилось?
- Наш младший заболел, прошу помощи.
- На связи четвёртый. Что у вас, пятнадцатый? – это уже другой голос, никак дежурный офицер на связи.
- Э... сопровождающий не может продолжать службу.
- Какой сопровождающий?
- Тот, что на четырёх лапах.
- А… ! Вы где находитесь?
- Прошли полстапятую.
Лёлик не в курсе, какая эта отметка, наверное ему связист показывает по карте - полстапятая - точка пятьдесят пять, самое противное место, ни сверху не подъедешь, обрыв берега без горного снаряжения непроходимый, ни вертушку не вызовешь - какие уж тут вертушки!
- Пятнадцатый, продолжать движение. Сопровождающего разрешаю оставить.
- Как оставить? - отжав тангетку рации, Ахмет повернулся ко мне. - Он что там, совсем... ? - выругался.
- Повторяю - оставьте - от него всё равно толку нет. Продолжайте движение. До связи!
Мы задумались, сидя на камнях. Ветер бросал нам в лицо солёные брызги. Мы уставились на беспомощного старого кобеля, а он лежал и только смотрел на нас всё понимающими глазами... ну как его тут бросить!
- Как это оставить? Он же умрёт тут! - Ахмет качал головой.
- Не, не дадут. Тут медведи ходят, съедят.
- Откуда информация?
- Да тут Сатарыч вчера слышал, вот в самый раз где-то тут, на полстапятой - как прямо над ухом рыкнул кто-то, рассказывал - так рычит только медведь...
Байкал чувствовал, что обсуждаем его судьбу, и пытался привстать.
- Байкал! Байкал! Ты ведь солдат... ну давай... ну иди, родной! - и Байкал как будто приободрялся, приподнялся, сделал ещё несколько качающихся шагов и снова лёг.
- У-у! У-у! У-у! - ответил старый солдат, что в переводе значило: "Ребята, только не оставляйте медведю!"
- Да, он пожалуй своё уже отслужил, - вздохнул Ахмет с подавленной миной. - Байкал! Я приказываю тебе встать!
- Байкал! Байкал! – передразниваю я старшего наряда. - Сам начальник просит, генерал Ахметшин, тебе надо постараться, милый!
- У-у! У-у! У-у! - заскулил Байкал, и мы понимаем, что он смирился со своей собачьей судьбой.
- Вот скажи мне, Олег! Кому надо в такую погоду переходить границу, чёрт знает что, - ругался "генерал Ахмет", - он вообще мог бы на правый никого не посылать!
- Байкал, ну давай, дружище... сегодня суббота, нам ещё в баню успеть! - и обращаясь к напарнику - Ну что с ним делать-то будем?
Мы с Ахметом стояли над собакой, как две тучи, и смотрели друг на друга… Пёс как будто чувствовал, и подползал из последних сил к нам, поскуливая... всем своим видом говоря: «братцы… добейте меня, я больше не могу идти!»
Ахмет взял на изготовку автомат:
- Может, пристрелить его, чтоб не мучился?
Гляжу на старшего - нет, он не выстрелит, это он уже от отчаяния.
- И как ты потом служить будешь? И тут ходить? Что нашим скажем на заставе?
- Да он старый... ему жить-то осталось два понедельника, - уговаривал он себя... а руки дрожат... как вот так, взять и убить животину... да ещё свою... хоть и тыловую... но невиноватую.
- Не, я не могу! – мотнул головой старшой, вытирая откуда-то взявшуюся слезу… - Давай лучше ты!
- Знаешь, а ни фига мы его тут не бросим, - говорю я. - Он ведь не такой тяжёлый, как думаешь? Может, допрём? Куда нам спешить? Тебе до дембеля целых два месяца… Доберёмся, Ахмет!
Напарник просветлел лицом, живо нахлобучил на меня свой автомат и подошёл к псине…
- Ой, Байкал, ну ты шайтан, от тебя воняет, какой же ты старый немытый кобеляра! – приговаривал старший. Вон он его поднял, и шатаясь, понёс… Байкал, когда они падали с камней, стонал "у-у, у-у!", а Ахмет матерился "ну ты тяжёлый, ну ты отожрался на складах!" и снова взваливал псину на себя. А я топал с двумя автоматами и поглядывал по сторонам - мы в дозоре, и мы охраняем границу, хотя во всём мире штормит...
Так мы прошли километр, потом поменялись. Теперь матерился я, скользя и падая с этой вонючей ношей на руках.
- Ну и тяжёлый же ты, паря! – пытался я шутить, отплёвываясь от шерсти, что лезла мне в рот. Руки немели, собака была на самом деле тяжёлая, потная, грязная... - Они там в отряде тебя хоть раз мыли, Байкал?
Ветеран на наших руках молчал, только глазами показывал, что он нам ничем помочь не может… Мы выбивались из последних сил, мокрые, бешеные, измотанные, по очереди тащили этот мешок костей, то на плечах, то на руках… мы насквозь пропахли потом и псиной… несколько раз мы валились отдышаться, прислонившись к камню... да... такого правого фланга в дозоре мы ещё не хаживали... И всё-таки мы допёрли эту тушу до Онтики!
- Не, мы его не втащим! - сказал Ахмет, глядя на узкую крутую тропинку, ведущую наверх... - Я сам сейчас буду вот так выть "у-у, у-у!"
- Втащим! Ты давай его за поводок, а я буду сзади толкать...
Так мы и поднимали сопровождающего, и он на каждый наш плевок и чертыхание отвечал смиренно:
- У-у! У-у! У-у! - мол, "пацаны, на что я вам сдался, всё равно не сегодня-завтра откину лапы"...
- Байкал, ты бы хоть немного помог, тварь драная! - орал Ахмет, в очередной раз грохаясь в грязь...
- У-у! У-у! У-у! - и я понимал, что пёс отвечал: "если бы силы были, я бы сам вас втащил, бродяги!"
- Фу.... - выдохнули мы, наконец поднявшись вместе с Байкалом наверх... грязные... все в чёрных волосах... не веря в своё честное солдатское счастье! Скоро нас заберут, и мы просто лежали в траве... Нет, всё-таки жизнь прекрасна!
- Слушай, Ахмет! А ведь у него боевое крещение - первый наряд!
- Байкал, а Байкал! Что же ты нас не предупредил, что ты не только вонючий, но ещё и линяешь, зараза! - шутя ругался Ахмет, глядя на звёзды, ведь уже ночь упала на землю, и даже шторм поутих...
- Он не зараза... он - дембель! - отвечал я, сдирая с себя комья чёрной шерсти...
- Приедем на заставу, мыть тебя будем, дружище! - улыбался блаженно Ахмет, запустив руки в густую шерсть собаки. Байкал пытался лизнуть Ахмета в лицо и даже сумел вильнуть хвостом. Вдали показались огни "шишиги", нашего трудяги ГАЗ-66, который должен забрать наряд в полном составе домой... ведь у солдата погранвойск есть только один дом - застава...
- Нафига его мыть - он и так рад, что мы его не бросили. Точно, рядовой? - я улыбался и трепал эту чёрную лохматую собачину, которую мы умирали, но донесли на руках через весь правый фланг.
- Не, ничего ты не понимаешь! - Ахмет поднялся, отряхиваясь, готовясь к докладу. - Сегодня суббота, у всех погранцов банный день... а Байкал теперь... пограничник.
----------------------------------------
иллюстрация - водопад Онтика - http://content.foto.mail.ru/mail/lenuska73/367/i-1170.jpg