А может быть, спасение лишь в том,
Чтоб жизнь прожить, как переходят поле,
Лошадкой смирною, хлеща хвостом,
Бредя по разнотравному раздолью?
Но множество подошв и каблуков
Скользят, пружинят, бьются о ступени,
Всё длится перекличка голосов,
И смена дел – как смена наваждений.
Но множество юнцов и стариков
Снуют, как таракашки, по ступеням,
И всё пошлее тембры голосов,
И смена дел – как смена преступлений.
А может быть, спасенье в тишине?
Но где взять тишину душе кричащей?
Дурна привычка жить как на войне.
Где взять нирвану на земле горящей?
А поле не кончается никак,
Лишь изредка прервут его раздолье
Дорога, речка, лес или овраг,
А там, за ними – снова, снова поле.
Любой лошадке хочется Любви,
Любым копытам ведома усталость.
Весь мир – поток, он неостановим.
И что весь мир? Весь мир – такая малость!
А я вот – человек, и это стрём.
Другим животным быть – ещё стрёмнее.
Жизнь скручена мучительным узлом.
О Боже, нужно ли сражаться с нею?