1
Блестеть ли матовой серьге
ответить мне никто не сможет
и даже лезущий из кожи,
чтоб на короткой быть ноге
с дояркой Нюшей, что похожа
на какаду всегда, везде,
и даже в те моменты, где
нам, любопытным, быть негоже.
А что до матовой серьги,
то быть ей тусклой!!! – в общем правы
вы, но худые сапоги
надраить можно для забавы –
есть у всего свои круги.
Растут ли на асфальтах травы?
2
Растут ли на асфальтах травы,
ответить будто бы несложно –
произрастать им невозможно,
как без натяжки тетивы
стрелу пустить и одиозно
твердить по линии молвы,
что там – за кромкой синевы
она попала в знак дорожный.
Самообманом этим жить
и рифмоплетом строчки ржавые
кропать и ими же кропить
своей души углы лукавые –
таланту! – где ему там быть? –
нет! – но прорезался, шалава.
3
Нет! – но прорезался, шалава,
наперекор судьбе гнилой,
где пахнут пеплом и золой
просторы рухнувшей державы.
Хоть и не в славе был, а свой
сей заскорузлый и корявый
стишок провинциально ржавый
своей глубокой бороздой
во мне озвучивший октавы,
как колокольчик на дуге
той лошаденки, что дубравы
со ржаньем мимо – йо-го-ге! –
и морду вскинет не для славы
бледно-зеленой буквой Г.
4
Бледно-зеленой буквой Г
укропчика ростки на блюде
и гусь – он в этой же посуде,
и вилка в поднятой руке.
Так пусть же время не остудит
ваш жар при чарке и ухе
и выдох ваш со звуком хе
в тот день, когда меня не будет.
Скажу я, – дверь открой сезам!
Мне зелье ведьмы – вид приправы.
Я здесь себя нашел и там
найду – мне не нужны уставы –
страшна ли смерть, когда я сам
росток – и жбан готов отравы.
5
Росток и жбан готов отравы
голодным сжечь меня огнем,
но я и сам вулкан-содом
с гоморрой раскаленной лавы.
Нет выхода в вулкане том
и там не снят с креста Варавва,
и ждет его иная слова
за то, что распят он с Христом;
за то что сам не захотел
прощенным быть толпой во мне
и под Высоцкого хрипел,
что на крылатом мчит коне –
и чтоб помедленней летел,
пить наказала ведьма Не-.
6
Пить наказала ведьма Не-.
Без пития живется плохо.
Катилась пьющая эпоха –
скатилась и лежит в говне,
и на подъеме в ней пройдоха,
и аферист сейчас в цене.
А где же ты? – на самом дне –
все в той же роли скомороха.
Там льзя тебе, а там нельзя –
очнись – ты вживе – не во сне –
террором взорван ход ферзя.
Ты одинок – не при жене –
подергать член за маской дня
льзя при скукоженной луне
7
Льзя при скукоженной луне
найти пенек глубокой ночью –
на нем, вперяя в темень очи,
сидеть, как будто ты рантье,
как при гебешной власти Кочетов
иль романтичней – как Моне,
не знавший «мне или мене»,
«хотите иль чего вы хочите».
И, правда, ты еврей иль русский,
ты Ицик или имя Савва
тебе милей – Король ли Прусский,
иль Рюрик, Рим или Варшава,
а может городок Этрусский? –
продажное не для забавы.
8
Продажное не для забавы –
оно, как ни крути, серьезное,
в осуществимости возможное –
процент, синклиты и конклавы.
За сим и карта есть дорожная,
свои апостолы и раввы,
свои овраги и канавы,
заборы и тюрьма острожная.
Но и у нас свои приколы,
у Дон-Кихотов идеального –
монастыри и частоколы,
и пища для ума печального,
и постного – не для мясного
и вроде бы не для пасхального
9
И вроде бы не для пасхального
все то, что пройдено доселе,
однако в нем, проверь на деле
основы нет для капитального.
Что мы познали? Что успели? –
Что нам досталось от витального –
от ощущения нормального,
что мы действительно взлетели?
Кружились подло карусели
и в никуда ушли минуты.
Мы птицеловы, менестрели –
воистину обериуты! –
все наши помыслы и цели
в безденежную бересту обуты
10
В безденежную бересту обуты
все те, кто с коромыслом по воду;
все те, кто совестливы смолоду
и так честны, как алеуты.
Полно взрывчатки! – а ни смуты
тебе и ни серпа, ни молота –
подлить бы северного холода
в сезоны, где хамсины люты.
И подольешь, а не изменишь
погодой хода изначального –
прощай навек, товарищ Ленин.
И домостроя здесь сусального
не надо – шлют его по фене
крестьяне не от идеального.
11
Крестьяне не от идеального –
глянь и допрешь, что от сохи!
И оскорблять их не моги,
читая летопись печального
в их бельмах – желтизну ольхи
по серебру ручья кристального
и в душах их перинатальную
геному мировой тоски.
И заодно я с ними – и
везде одни и те же спруты –
ко всем безжалостны они,
как бич Скуратова Малюты...
Тяжелой смутой пахнут дни
и мужики в упрямстве круты.
12
И мужики в упрямстве круты
избавили их от колхозов,
от тюрем и от паровозов,
но те же рельсы и маршруты
под брюхом у электровозов...
Вот и с землицей фу ты, ну ты! –
нужны затраты – без валюты
на дух свободы дух не розов.
Пространства! – веси в них и высь,
и города, и звезд астральные
круги – мужик, не провались
в земную яму – менструальную:
к ней даже бабы ярь – всмотрись! –
в сердцах несут антибрутальную.
13
В сердцах несут антибрутальную
все люди к этой яме злость.
Однажды время словно кость
застрянет в горле – мысль банальная
и – задохнешься – каждый гость
здесь – на земле – Судьба Случайная
вдыхает жизнь в нас – и Тайная –
благодарю, что довелось
зимой вкушать морозный воздух,
нырять весною в запах руты
и винограда видеть гроздья
на берегах реки Славуты
и, прорастающую грозно,
злость сквозь капканистые путы.
14
Злость сквозь капканистые путы
опишешь ли обычным словом –
явись язык в обличье новом
и нарисуй искомый хутор,
где философствуют коровы,
считая стойбище галутом –
на бойню завтра увезут их
по недосмотру – Иеговы.
И план второй – доярка Нюша,
встав рана утром – на заре
иглой прокалывает уши,
а свадьба будет в ноябре,
когда нет солнца и в помине –
блестеть ли матовой серьге?
15
Блестеть ли матовой серьге,
растут ли на асфальтах травы? –
нет! – но прорезался, шалава,
бледно-зеленой буквой Г
росток – и жбан готов отравы.
Пить, – наказала ведьма, – не-
льзя при скукоженной луне.
Продажное не для забавы
и, вроде бы, не для пасхального –
в безденежную бересту обуты
крестьяне не от идеального.
И мужики в упрямстве круты –
в сердцах несут антибрутальную
злость сквозь капканистые путы!