на белый парус смуглый градус пацанских плеч -
мотаю нитку, и талдычу алфавит,
на а, на б, на в, на г прилечь,
но сразу смерть тем, кто затеит легкий флирт,
нелегкий флирт, потом сдыхать, потом скорбеть,
как-будто помер кто-то там, в краю лили,
и не застала, начала кровить, болеть,
исчезни, сдохни, иди на хер, отвали,
лелеет сон, кидаю с поезда башку
с чужими светлыми, замотанную в шаль,
ко мне с любовью он хватил лишку,
исчезни, сдохни, иди на хер, не мешай,
я не хочу ни про кого - они мертвы,
и дай им боже живыми быть так
еще сто лет, без прошлой радостной травы,
без раны то ли с океан, а то ль с пятак,
все заживут кастрюлями жены,
лили марлен, котлеты сгладят сотни бед,
а мы с тобой за их салаты сожжены,
а мы с тобой им поданы в обед
прощальной рыбой, костью поперек,
и пусть подавятся, пусть сплюнут и сглотнут,
когда я сделаю себе из жизни ёк,
они мой гроб батоном подадут.
но так-то жаль, да, так-то жаль, что дура N,
дома шатает, и зима уже спешит,
я вижу по тебе, лили марлен,
тебя достали даже малыши,
когда им соску, и чтоб спали у плеча,
когда им сердце, а они скорей бежать,
когда всю ночь кричал тебя, венчал,
а после кнопок телефона не нажать,
а потому, что больше ни ногой
в болота адовы, в нечаянную згу,
и будь ты трижды хоть любимый, хоть родной,
но сердце - нет, ну, хочешь руку, хочешь грудь,
ну, хочешь, даже стих, но сердце - нет,
у нас в семье по мамочкиной линии
сегодня будет тыщу лет в обед,
как от любви тяжелой все инфарктом вымерли.