Да, я медали сторона
во всем обратная по сути –
уют, который не в уюте;
я хода черного стена,
я охлажденный столбик ртути,
ползущий вверх при расширенье,
где все зависит от мгновенья
и в нем деталей превращенье
в земли и космоса вращенье,
в тот путь которого не ведаю –
не выбрав, выбранному следую.
Я криминальность ситуации,
в которой нет еще убийцы –
то место, где вот-вот по рации
дежурный вызовет полицию;
над тем, который станет жертвой,
ножа еще не заносивший,
я тот, который на мольберте
портретом образ исказивший
того натурщика, который
в реальном не нашел опоры.
Я тот, что пыль сейчас глотаю –
ту пыль, что пылью не считаю,
которую под небом грозным
на степи воздухом гриппозным
вдруг опрокинул ураган –
ущелье это ли Алтая,
или серебряный Севан;
иду – не в облаках витаю,
иду и мысленно сжимаю
еще не купленный наган.
Иду на вы, хоть неизвестен
мне враг, я чувства полон мести –
ведь кто-то должен отвечать
за то, что там за поворотом,
в той подворотне, где босота
начнет свои права качать
без хоть какой-нибудь причины –
сомбреро, джинсы, мокасины –
все эти гекльбери финны...
Спасите некому кричать!
И вот тот самый переулок,
простор здесь угловат и гулок –
фонарь, аптека – все знакомо –
подъезд, ларек – от дома к дому
проверь наощупь кирпичи –
нагрелись за день – горячи
холодной злобой – красный яд
на окна выплеснут – горят...
И крыши спинами касаток
плывут утробно на закат.