И вдруг узрел в одно мгновенье —
Единство неделимое начал
В соединенье Смерти и Рожденье —
Законченности выстрадан овал.
Боль Смерти, боль Рождения — едины,
Уводят за орбиты всех светил.
Увидишь неизбежности картины,
В трагичности потерянных могил.
О дни медовые, медовое страданье,
Наш иллюзорный макси-кейф.
Свобода, труд и созиданье,
Пурпурно-августейший шлейф.
Закат, восход и, ветренно и знойно,
Блестящий шар и биочертежи…
Спокойно, рассудительно… Как вольно
Взмывали в синь небес стрижи!
Нам душно, одиноко в квазотропах,
Слабеют силы. Вымысел война?
Искусственные горы и на тропах
Пространства тяжелеет кривизна.
Какая ширь, какие обороты?
И видятся пробелы — жути суть.
Откроются вновь Царские ворота,
Указан будет новый путь?
Беспамятства вериги домовиты…
Зов Космоса — распятием стихий.
Творения Свободы даровиты —
Витийствуй быль, из были фраз — витий!
Вспорхнула птица — связи устремленье
И круглый глаз, и клювик, и крыло.
И ввысь стремит. Легко паренье.
Посмотришь — на душе светло.
Нам Разум дан и виденье… В сравненье
Уловлена ли сущностность начал?
Лик творчества и — вдохновенье,
Зажжен огонь и выстрадан кристалл
Не магии, но мистики всесильной
Всеяшнего предтеча — ремесло…
Младенец несмышленый и невинный
И помощь свыше — Ангела крыло!
Цветут сады в искусственных постройках:
Птиц пение и аромат цветов…
Цивилизации — отходах и помойках
Ученые взбирают «мед» трудов.
Познал я многое, но на душе тоскливо:
Усиливает знанье скорби груз.
Речение речей — многоречиво
И сладостно, как сладостен арбуз.
Полет пчелы и розы запах нежный
Я знаю и ценю природы смысл,
Но с каждым взглядом я, увы, — не прежний
Напиток чаши — горько-кисл.
На помощь — стимулятор квазотропа
И хорошо… И счастлив… И спокоен…
В себе понять, открыть мне нужно что-то
И Зло уснуло в Змие... Пульс мой — ровен.
Из первой книги фантастического романа
ЛЮБОВЬ НЕЗЕМНАЯ, ИЛИ ПРАВИТЕЛь ВСЕЛЕННОЙ ЗА № 2/32