Сулила вновь, звездой маня упавшей
мне в руки,
ублажала сонность
ночь вечная —
змея в гнезде.
Мне страшно.
Очнись пропащей, слышишь моё соло
без сплетен и жеманности паскудства,
беременности ханжеских устоев? —
зовет тебя, и пьет из нег, из уст ли,
и кофе нервным жестом...
низкий столик...
Всё было — ты же помнишь горечь зёрен,
впитавших ароматы тел безгрешных.
Вселенная спешила в лепрозорий,
позор свой отмывая безуспешно...
О! сколько нам еще осталось, сколько? —
В холодных склепах доживают мраки.
Открой глаза той преданной собаки,
что сердце мне разбила на осколки.