В эпоху кукольных страстей,
вкусив молчанья телефона,
бездушной немоты звонка в двери, -
щелчок замка и прочь из дома,
и отворяешь душу в темь, -
там - ночи тень: иди, смотри.
Там зазеркалье луж бездонно.
Там тополь - сиротливый муж
поклоны шлёт берёзе сонной.
Там цвета белладонны яд
роняет каплями ноябрь,
а рытвины, глотая жадно,
уста устало отворят,
с них сладкая стекает слякоть, -
как от участья не поплакать.
Но не рыдают в ноябре, -
наркотик -Blut спешит по жилам,
лишь приоткроется зазор
меж телом и душой, - там свет,
он нестерпим, мы ж - слишком живы,
и мы предпочитаем бред, -
мы затворим его. Узор
сплетём себе из полумрака
изящно, и претензий нет,
чтобы насытить вурдалака,
любого жаждущего, так,
чтоб, отворив, уйти не жмурясь,
не сожалея о пустой
гробнице беса, в синь густую ...
Не исчезай, ноябрь, постой.
ноябрь 1991