В раю я буду тосковать лишь по зиме;
По русской, солнечной, морозной, белоснежной.
О как лицо метелью терла она мне.
Не то, что ангел своим пухом крыльев нежных.
Как ослепляла чистота мои глаза.
После метели утром Мир так совершенен.
Я эту девственность Христу бы показал
И Бог задумался бы над своим решеньем...
Свой страшный суд он перенес бы на весну,
Хотя и весны, лета, осени - прекрасны.
Он, водрузив свою звезду бы на сосну,
Вернул Христа б, еще раз, веря – не напрасно.
И Иисус пойдет по снегу босиком,
Держа свое предназначенье в страшной тайне.
И, не жалея ни о чем и ни о ком,
Взмолит отца: «Прожить всю эту зиму, дай мне!»
В аду тем более зима не даст тужить.
В котле, варясь, на ум придет мне минус тридцать,
Что вилы мне, я знаю, как пурга кружит,
У черта б рог с сосулькой рядом отломился.
Пройтись по лезвию, над бездной не упав?
Да я ж по льду домой на гору забирался,
Я с Волгой-матушкой, в одежде зимней, вплавь,
Ломая лед перед собой, не раз справлялся.