Глядит Иван Ф. Крузенштерн вперед в морскую даль,
и видит дом, забор и терн, и шторины вуаль.
Там слышен плач и чей-то смех, там клавиши терзают,
летит волан, несется вверх, пугая птичью стаю,
там Ваня Крузенштерн опять разучивает гаммы,
встав у окна, устав играть, распахивает рамы,
и видит море и медуз, летучих рыб и парус,
восхода взрезанный арбуз и брызг морских стеклярус,
сжимает пальцами штурвал, потягиваясь с хрустом,
и парус бел, луч солнца ал, и облаков негусто.
Плывет корабль, шумит волна, несет другие звуки:
Курс Норд-Норд-Вест! Пить чай пора! Иди и вымой руки!
Свистать наверх! Исправь вот тут! Доешь! Отдать швартовы!
И Ваню Крузенштерна ждут привычные оковы.
Часы с кукушкой, сад, рояль, кусты жасмина, терна
исчезли. Лишь морская даль глядит на Крузенштерна.