Уж, не слышны чарующие звуки
Тех дивных вальсов из далеких снов,
У власти нынче правнуки и внуки,
Расстрелянных кухаркиных сынов...
И нет Союза, снова есть Россия,
Но как сейчас страну не назови,
Пока на свет не явится Мессия,
Не высохнут несчастья на крови...
***
Е. Солодкий
Эмигрантской волной на чужой хмурый берег,
Вынес случай слепой камергерскую дочь.
Без надежды на счастье, без веры и денег,
Погрузилась вся жизнь в беспросветную ночь.
Без надежды на счастье, без веры и денег,
Погрузилась вся жизнь в беспросветную ночь.
В нищете прозябать на чужбине далёкой,
За спиной институт "Благородных девиц".
В воспитанье блестящем, увы, мало прока,
Перед роком злосчастным она пала ниц.
В воспитанье блестящем, увы, мало прока,
Перед роком злосчастным она пала ниц.
Снятся часто балы, где она с кавалером,
Беззаботно смеясь, в венском вальсе кружИт.
Но заставила жизнь торговать своим телом,
Накипь в сердце осела от горьких обид.
Но заставила жизнь торговать своим телом,
Накипь в сердце осела от горьких обид.
Представлялась ей жизнь пасторальной картиной,
Ведь в неё был влюблён ясноглазый корнет.
Был застигнут врасплох подлым выстрелом в спину,
Не дожив до своих двадцати полных лет.
Был застигнут врасплох подлым выстрелом в спину,
Не дожив до своих двадцати полных лет.
Вера в Бога, в царя, идеалы той жизни,
Всё осталось в России, погрязшей во тьме.
И как осы её жалят страшные мысли,
Загоняя в петлю, ей не выжить на дне.
И как осы её жалят страшные мысли,
Загоняя в петлю, ей не выжить на дне.
В услуженьи князья, горек хлеб на чужбине,
Пополам со скупою, горючей слезой.
Гордость нации гибнет, в революций пучине,
А кухаркины дети управляют страной.
Гордость нации гибнет, в революций пучине,
А кухаркины дети управляют страной.