Изначальная моя прихоть,
Прогоревшая моя память -
Испещренный мой благодетель,
Облепивший изнанку квартир,
Где я вписываюсь украдкой,
Будто пёс, обежавший пол мира,
Не нашедший своих хозяев,
И забивший на этот мир.
Тесно небушко нынче синее
Для разбега, для крыльев взмаха,
Для мечты, не согнувшей спину,
Для проказ охреневших лир.
Не утешится стая чёрная,
Окружив надо мною реквием,
Не проникнут дожди под кожу мне,
Омывая духовный пир.
Не рывком - перебежками краткими,
Не зарницей - но вспышкой слева,
Непригодным для жизни воздухом,
Арифметикой мёртвых душ
Ты останешься в подсознании,
Иногда повергая в смятение
Всепривычный и хрупкий умишко,
Что не чувствует время: не дюж.
Ты пойдёшь, сгинешь тающим криком,
После - будут раскаты эха
Громыхать в остром чаянии чуда.
Подливая портвейна в стакан,
Пронесу тебя в слабости сдавленной
Через мост покорившейся мудрости...
Пронесу, будто дитятко малое,
Упиваясь соком из ран.
Неприкаянная твоя горечь -
Непривычное моё лихо,
Что беспутные ангелы стряпали
На небесной подкорке дна.
Больно, больно смотреть на солнышко,
Чтоб навечно тобой опомниться,
Несказанною светлой яростью
Прорезая свой путь: твоя.