СОН
Мне снился сон,
чудной и чудный,
весь сотканный из невыразимости
моих желаний.
Был воздух ощутим
как тело,
как груди девичьи наполнен
и чистотой, и нежным смыслом,
и ожиданьем милым ветра.
И было все вокруг так емко,
так полно всякого значенья,
что сон казался явью больше,
чем явь сама.
Я синью бестелесной
блуждал в такой же сини неба
и в даль смотрел,
и вниз, и вверх,
ища того, кто должен быть.
И мнилось мне, что вижу!
И теплотой добра
вдруг охватило мирозданье,
земные тени спрятались от света,
и свет кругом, Господний свет,
все захлестнул, объял,
и сразу сделались понятны
и вся безмерность бытия:
зачем и почему мы есть,
и жизнь сама,
и наше в ней участье.
И от сознанья сопричастности к добру,
в попытке жалкой к совершенству,
я плакал счастьем,
как невозможно плакать наяву.
Мне снился сон,
чудной и чудный.
И было все вокруг так емко,
так полно всякого значенья,
что сон был явью больше,
чем явь сама.