Осыпается зерном тяжелый колос,
Что б мукой не стать, но вечно жить.
Слышу за спиной звенящий голос:
Я пришла! Лови меня, держи!
Душу грешную сжигает черной страстью,
В лес иль в поле как шальной бегу,
Лишь завижу, как мелькнуло платье
Белым подолом на берегу.
Не придешь ко мне ты в дом хозяйкой,
Не совьется в косы шелк волос.
Ты утопленница, бестия- русалка,
Но к тебе душою я прирос.
Гладь реки тебя не отражает,
В полдень тень не бросит тонкий стан,
Но опять змеей за сердце жалит
Глаз белесых ледяной хрусталь.
Под моей рукой не дрогнет сердце,
Бледной коже всласть лишь похоть ласк.
Ты со мной пытаешься согреться,
Льнешь к моей груди в который раз.
Поцелуев родниковый вкус студеный
В сердце лился, голову кружил.
Я, навеки страстью оскверненный,
На надгробье крест не заслужил.
От любви бесплодной тяжко маюсь,
Таю заживо, как тонкая свеча,
И в слезах иконам в землю кланюсь,
Я, канон Покаянный шепча.
Из твоей груди не пить младенцу
Молока родного никогда.
Не стучит твое русалье сердце,
А в грудях лишь талая вода.
В шуме ветра, крон разноголосьи
Шепот твой, ты снова говоришь,
Что собой, как то зерно в колосьях,
Не насытишь и не одаришь.