Он молчалив был, скромен, прост,
он не кончал лицей,
не дрогнул ни плавник, ни хвост,
ни мышца на лице,
когда, сачком перемещен,
он пал под звуки "хрясь",
и позабыл, осетр ли он,
судак, иль так, карась.
Потом - почищенный,
потом - нарезанный лежал.
Желтел на блюдечке лимон,
на кончике ножа
белела соль. Что впереди?
котлеты ли, уха?
Что, Рыбий Бог, в твоей груди –
горчица? хрен? сухарь?