Изо всего, что сделал и сказал я,
пусть не пытаются понять, каким я был.
Препятствие вставало, изменяло
дела мои и образ жизни мой.
Препятствие вставало, не давало
заговорить мне – столько раз…
Из дел моих понезаметнее,
а также из писаний потуманнее –
оттуда лишь почувствуют, кем был я.
Но, может, изучение меня
таких трудов, такой заботы и не стоит.
Потом – в каком-то обществе посовершенней –
другой, устроенный, как я,
появится, конечно, и всё сделает свободно.