она, знаете ли, совсем провинциалка, если думает, что я скучать по ней буду.
если думает, что затоскую. перестану есть, пить и начну думать только о ней.
это все не обо мне. не мое. и я вообще рассказов не пишу. не сложилось.
откровенно не лью слез. не перечитываю книг. только прищуриваюсь искренне.
и губы крашу прозрачным. чтобы пройти незаметно. чтобы ей видно стало.
мне нравились ее зеленые глаза в сочетании с бутылкой рома. в сочетании со мной.
в сочетании бровей тонких и губ мягких. я запатентовала ее себе. навсегда.
она даже выходила за меня замуж несколько раз. и целовала до потери сознания.
и зубами в губы впивалась. у нее получалось меня любить. ускорять ритм пульса.
а у меня получалось ее ненавидеть. что опоздала, и смеялась мило в голос.
и не удивительно, что ты прочтешь мое неудавшееся. мое без сути.
важно улыбнешься уголками губ и потянешься за сигаретой со вкусом здоровья
и будешь курить мой фантомный образ сквозь запотевшие стекла киева
и вливать в себя все мое неосознанное, все мои провокации, все мое неприличие.
и дышать в шарф жадно, чтобы шаг ускорить, чтоб быстрее в дом бездушный.
мы были мало губами друг к другу. мне было мало. хочу еще больше. на много.
[последний раз со звездами и бесконечный под звездами] ловлю на ветру.
ты мне в самое сердце. и чертовски непривычно. делить себя на двое.
ворвись в меня как делала раньше. как штриховала мои глаза своей ладонью.
как проводила по щеке пальцем спускаясь ниже.
она, знаете ли, совсем не провинциалка. она точно знает, что я скучаю сухо.
знает, что не ем, что пью взахлеб с горла. что думаю не нарочно много.
это все обо мне. все мое. чудовищно-откровенное, отвратительно-искреннее.
я как обычно, не плачу. читаю книги под утро. и губы крашу в прозрачный
целуя ее плечи. и дышу в шарф жадно, чтобы быстрее домой в ее руки.